Enigma

Помните детство? Красна девица, сидит в темнице, а коса на улице! Два конца, два кольца, посредине гвоздик. Корабли лавировали-лавировали, да не… А, нет, это уже другое. Это загадка на тему того, как язык не сломать, мы же сейчас о загадках других — таинственных, не поддающихся раскрытию и вообще хоть какому-то пониманию. Мы о музыкальных загадках. Из Германии.

Мегамозгом Enigma все безоговорочно называют Мишеля Крету, немецкого музыканта и продюсера. Некоторое время, однако, загадкой было то, кого он пригласит для работы над следующим релизом, потому что список коллаборантов у Enigma длиннее, чем список использованных хоровых семплов.

Сам Крету (Михаэль, выражаясь на румынский манер) — человек архиобразованный, отучившийся в румынском лицее по классу фортепиано и окончивший музыкальную академию во Франкфурте. До продюсирования и оркестрирования мощных проектов с кучей участников он подумывал о сольной карьере и даже выпустил парочку альбомов, но особого коммерческого успеха не имел.

Его умения привлекли внимание группы Arabesque, как раз подыскивавшей клавишника, и они, сами того не понимая, пустили змия-искусителя на собственное райское дерево. Ну, а чего он, действительно, поиграл на их концертах, соблазнил вокалистку, Сандру Лауэр, и как начнет ей нашептывать: «Уйди от них, начни сольную карьеру!» Чем не змий? Она и ушла, но, справедливости ради, до Enigma Мишель спродюсировал семь ее альбомов, да и вообще на продюсерском поприще добился большого успеха. Один из музыкантов, которому грустно было смотреть на продюсера в тени подопечных, добивавшихся успеха за счет его таланта, спросил однажды: «А почему бы тебе не пустить нас в вольное плавание, под крыло других продюсеров, и не последовать за своей судьбой?» И Мишель призадумался. Действительно, а почему бы и нет?

Сандра, ставшая к тому моменту его женой, его поддержала, но не она одна. Дэвид Фэйрстейн нес ответственность за лирику первых трех альбомов и несколько треков четвертого (все обвинения в заумности — ему), Петер Корнелиус работал над гитарными соло ранних Enigma. За гитару во 2-м, 3-м и 4-м альбоме стоит благодарить Йенса Гада, хотя он также был маэстро звуковых эффектов и помогал сделать из Enigma то нестерпимо прекрасное волшебство, породившее целый тренд на «энигматическое» звучание.

Перечислять участников проекта, записавших вокальные партии, можно очень долго. (А еще лучше этого не делать, чтобы несведущие продолжали верить в легенду об ангелах, спустившихся с небес.) Сандра Крету — самая известная из них; ее голос звучит на первых пяти альбомах в гармонии с пением ее супруга, также исполнившего большую часть мужских партий. Рут-Энн Бойл и Эндрю Дональдс появились на четвертом и пятом лонгплеях; последний оставался вплоть до седьмого. Даже дети Мишеля и Сандры, близнецы Себастьян и Никита, внесли вклад в трек The Same Parents на Seven Lives Many Faces — мы ни секунды не сомневаемся в том, что их родители, столь же загадочные, как и в самом начале карьеры, очень ими гордились.

Как-то раз, на третьем году брака, сидели супруги Крету дома и думали, чем бы заняться. Кино надоело, стриминговых сервисов еще не существовало — скука смертная. Тогда Мишель, муж, спросил Сандру, жену: «А не создать ли нам с тобой совместный музыкальный проект, увековечив нашу любовь?» И Сандра, обрадовавшись, что муж наконец-то догадался об этом спросить, тут же воскликнула: «Конечно, любимый!» Так на свет появились Enigma — за два года до рождения у пары близнецов.

Само название в переводе с греческого означает «загадка». Не та загадка, которая заставит скривиться из-за чувства собственной неполноценности, а такая, из-за которой рот округлится от восторга, удивления и благоговения, брови подскочат, а пальцы начнут спешно гуглить, как кому-то удается использовать магию вне Хогвартса. Именно так Крету, которого зовут музыкальным алхимиком, и задумывал: никто не должен был знать, кто поет, и не произошло ли второе пришествие Христа. Музыкант хотел делать нечто, что нравилось бы ему самому, но с оглядкой на мистицизм. В первом альбоме он рассуждал об идеях Маркиза де Сада, абсолютной, безграничной свободе и том, как она конфликтует с церковными канонами. Музыкальный пейзаж на поддавался впихиванию в жанровые рамки и конкретику. Крету совместил этнические мотивы, рок и щепотку классической музыки. Идея григорианских хоралов (ибо ничто так не намекает на религиозный подтекст, как, кхм, церковный хор) принадлежит не ему, а Фрэнку Петерсону, который помогал с первым альбомом, а после запустил собственный музыкальный проект Gregorian: «У меня будет своя Enigma, с хором и эмбиентом!»

В первом альбоме не было указано, кто принимал участие в записи, что придавало проекту еще большей таинственности и, естественно, повышало продажи. Магия развеялась, когда в 1993-м против Enigma возбудили судебный процесс: одна немецкая капелла не очень праведно разгневалась, что их пение не просто использовали без спроса, но исказили до неузнаваемости. Нарушили авторские права! Как посмели! С аналогичной претензией в суд обратились тайваньские аборигены (да, и такие есть), и выхода не осталось: пришлось публично объявлять о выплате компенсации. Не вы одни повинны в пиратстве, за известными музыкантами тоже притаилась парочка подобных грешков, ибо нельзя качать семплы из открытых источников — для таких людей в аду всех религий стоит отдельный котел!

Мишель Крету мог бы организовать новый проект и дать ему новое имя (и внимательнее следить за соблюдением авторских прав), но название Enigma было слишком прекрасно, чтобы от него отказываться. К тому же первый альбом разошелся миллионными тиражами по всему миру, и мистики с самых разных уголков Земли ждали продолжения.

Какие только слухи не ходили о втором альбоме, особенно о том, кто будет исполнять вокальные партии. Поговаривали про Тину Тернер, Фила Коллинза, Мика Хакнелла из Simply Red… Но алхимик снова всех удивил, пригласив к работе над вторым альбомом Андреаса Харде, малоизвестного 26-летнего вокалиста. В песнях продолжились заумные размышления о мире, ужасах колонизации и многом другом, эзотерическом, не для простых смертных.

Третий альбом продолжил традицию выпендриваться как в звучании, так и в лирике; сами музыканты считали его «детищем» первых двух. После него Крету планировал сосредоточиться на проблемах третьего мира и продолжить делать музыку, которую не хотелось бы напрямую связать с артистом или языком, и свои планы реализовал с энтузиазмом, достойным восхищения. За это мы Enigma и любим: за заумь — как лирическую, так и музыкальную.

Даже жаль, что о проекте давно ничего не слышно, — их необычный взгляд на мир и музыка, скорее порождающая вопросы, нежели дающая ответы, очень пригодились бы во мрачные времена неопределенности и подавляющей туманности будущего. Их последний альбом вышел в 2016-м, но, по крайней мере, до сих пор никто и нигде не говорил, что больше мы от них ничего никогда не услышим: к тому же после шестого релиза временной промежуток между выходом альбомов настолько увеличился, что длительное затишье не должно никого удивлять. Все знают, как много времени у песка уходит на то, чтобы превратиться в жемчужину (а если не знаете, всегда можно загуглить), так вот с Enigma — то же самое. Никто не знает, когда выйдет новая музыка и выйдет ли, но можно не сомневаться, что, если это произойдет, весь мир будет в восторге. Может статься, причина затишья именно в этом: когда все знают, чего ожидать от проекта, который изначально планировался полным загадок и секретов, работать над ним становится и вполовину не так интересно, как раньше.

Сам Крету до сих пор в известной степени сохраняет анонимность. Его не начали узнавать на улицах, но к этому он никогда не стремился, а вот к тому, чтобы просто наслаждаться тем, что делает, — да. Еще будучи женатым на Сандре (сейчас они в разводе, и в Enigma она больше не участвует), он переехал на Ибицу и устроил домашнюю студию на холме. Надо полагать, что так он гораздо ближе к небу, которое и посылает сигналы о том, как писать музыку, поражающую воображение, даже если сейчас сигнал слабоват, да и авторские права — плод разума жалких смертных, а не Всевышнего.