Гаражный кооператив: идеолог русского гэриджа Maxim NuSteppaz рассказывает историю жанра

Как ты думаешь, почему гэридж — это прежде всего лондонская история?

— Тут надо сказать, что UK-гэридж возник в конце 1997-го, когда вышла композиция Скотта Гарсии A London Thing. Тогда спид-гэриджевый трек был сделан чуть более сухим и были добавлены ломаные перебивки. Тогда же начались треки, построенные на ломаном ритме. Именно отсюда и возник такой жанр, как гэридж. Почему эта музыка появилась в Лондоне? А потому что это симбиоз белых лондонцев и выходцев с Ямайки, которые выросли на подобной музыке. Она построена на взаимодействии ямайской культуры с британской электроникой и культурными традициями. Поэтому для многих лондонцев и британцев вообще это уже что-то органичное. Регги в этом городе — это что-то уже совсем народное. Эта музыка окружает людей постоянно — в районе всегда найдется какой-нибудь магазинчик, в котором ямайцы торгуют продуктами, и там звучат регги и даб. Поэтому люди с детства привыкают слушать реггийную основу.

А регги основано на том, что в этой музыке ритм как бы оттянут несколько назад, словно запаздывающий. Как будто барабанщик его догоняет. И как раз в гэридже этот подломанный ритм и совпадает с этой частотой запаздывающего ударника. Одним словом, отстающий бит поломанного ритма для уха британца звучит очень гармонично, как что-то народное. Возможно, поэтому британцы с таким большим трудом принимают иностранцев на гэридж-сцене. Ведь это их родное, а какие-то чужаки в этом не смыслят ничего. Посторонних туда просто не пускают. И это не специально. Это проявление английской чопорности. Это английская уверенность в том, что они лучшие.

Но до гэриджа появился спид-гэридж, который стал плодом отношений между хаус-музыкой и драм-н-бейсом. Когда в начале 1990-х появился джангл, то не все приняли огромную скорость этой музыки, но бас, который был характерен для нее, понравился многим. И тогда у американца Арманда ван Хелдена появилась идея — взять джангловый бас и соединить его с хаус-ритмом. Так возник ремикс на Sugar Is Sweeter бельгийца CJ Bolland в 1996 году. Это звучание мгновенно вызвало интерес среди британских продюсеров, которые сделали его предельно модным. Тут надо сказать, что «модное» — это не фигура речи. Эта музыка и была модной и притягивала всевозможных модников. Точнее, гламурную молодежь. И среди нее было полно откровенных бандитов, как правило, ямайского происхождения. В какой-то момент эти группировки стали пересекаться на танцполах. А, как известно, ямайцы без оружия из дома не выходят, поэтому между ними в клубах начались стычки. Спид-гэридж стал ассоциироваться с одной стрельбой, и это, кстати, хорошо было заметно в самих треках — в них полно звуков выстрелов. Такая хулиганщина не понравилась властям, и в обществе сложилось понимание, что спид-гэридж — это музыка для «чавов» и бандюганов, а приличный человек такое слушать не будет. СМИ перестали интересоваться этой музыкой, поэтому жанр просто впал в кому и прекратил свое существование. Это длилось около года.

Однако идея британского гэриджа остается на плаву и продолжает свое развитие. Появляются новые артисты, которые начинают работать чуть с другой ритмической основой. Например, у спид-гэриджа не было каких-то больших национальных хитов, а в случае с гэриджем очень многие популярные тогда британские исполнители пытались как-то повзаимодействовать с этой музыкой и ритмом. Самого большого успеха здесь добилась Виктория Бекхэм с треком Out Of Your Mind, записанным с дуэтом True Steppers в 2000 году. И вот тогда гэридж впервые испытал настоящий коммерческий успех. Но и он продлился недолго. Потом возникли So Solid Crew, которые, в общем-то, и похоронили жанр. У гэриджа есть удивительная способность притягивать к себе всякого рода бедовых людей и криминалитет.

Но гэридж — это же все-таки гламур на максималках.

— Именно! Все фанаты этой музыки всегда уделяли внимание своему стилю — Louis Vuitton, Versace, Gucci и им подобные бренды. Обязательно дорогое шампанское — Moët & Chandon, Cristal. Лондонский гэридж — это всегда музыка высокого класса, высокого стиля.

Получается, что на рубеже веков гэридж достигает своего коммерческого зенита. Это очень понятная музыка, на нее делают ставки большие лейблы. Ты помнишь, как в то время гэридж взаимодействовал с мейнстримом?

— Про Викторию Бекхэм я уже говорил. Для русского читателя и слушателя было бы любопытно узнать, что самая первая песня Алсу, которая выросла в Лондоне и тоже понимала всю эту культуру, была самым настоящим гэриджем. Когда она только начинала свою карьеру певицы, ее менеджмент решил продвигать молодую исполнительницу и среди клубной публики. А что тогда было самым популярным клубным звучанием? Гэридж! И так в 2001 году появился ремикс от Sunship на песню Before You Love Me. И тут стоит отметить, что оригинальная версия не оправдала своих ожиданий, а вот гэриджевый ремикс выстрелил — он очень высоко котировался лондонскими гэридж-диджеями. Можно сказать, что Алсу стала первой русской певицей, которая записала настоящий гэридж в самом Лондоне. А аутентичный гэридж может быть сделан только там. Но когда Алсу стали переориентировать на русскоязычный рынок, то ни о каком гэридже здесь уже речь не шла. Хотя одну попытку менеджмент певицы все-таки предпринял — у Алсу есть песня «Вчера», которая изначально была записана в стилистике гэриджа. Половина этой песни исполняется а капелла, а половина идет под гэриджевый бит. Но как под такое танцевать, здесь никто не знал. Ведь нужно понимать, что такое skanking — ямайский танец под эту реггийную музыку. Здесь же никто не слушал регги. В итоге Алсу один раз исполнила эту песню в гэридж-версии и потом всегда уже исполняла под более привычный хаус-бит.

Вы же тогда делали гэридж-вечеринки STEPPIN'SESSION, которые были хорошие, атмосферные, но очень нишевые.

— Конечно! А делали мы их для людей, которые не были воспитаны в этой музыкальной культуре. Вся эта музыкальная ломота русскому человеку была чужда. Как, например, русский клаббер танцует под драм-н-бейс? Он двигается под более медленные басовые доли, более понятные. Под нее двигаться гораздо легче. А в гэридже ломаный ритм ярко выражен, на этой ломоте все построено, как, кстати, и в брейкбите.

В Россию эта музыка как-то зашла тогда?

— А в России этой музыки, считай, и не было. Ну только если вспомнить Yana Kay, но она работала в Риге. Это был первый русский гэридж, пусть и записанный в Латвии, но создававшийся на русском языке, для русского рынка. За музыку в альбоме «Все по-другому» отвечал Дима Смирнов, продюсер и муж Yana Kay, который тоже очень любил гэридж. Они тогда слушали его и решили сделать что-то такое же модное. И релиз получился действительно удивительный — звучит и сегодня очень актуально.

Я сам с ее музыкой познакомился через форум 2step.ru — тогда главное место в рунете для всех поклонников этой музыки. Чтобы дать представление о популярности в России этой музыки, могу сказать, что пользователей этого форума было всего несколько сотен человек. И там на форуме Дима написал, что он издал на виниле сингл Staraja Plastinka. Это была первая пластинка с русским гэриджем. Я ее очень много играл на наших Steppin’ Sessions, и реакция людей всегда была потрясающей. Мы постоянно делали ревайнд трека, потому что людям хотелось услышать эту песню еще раз. И тут можно сказать, что после этого и вплоть до 2020-х в гэридже не происходило каких-то особо заметных событий.

Но можно вспомнить еще и ремикс Artifact на Катю Чехову, который издал Сергей Пименов на своем Uplifto. Если говорить про российских продюсеров начала нулевых, то гэриджем тогда в стране занималось человек пять-шесть, не больше. Это Андрей Примат, Костя Artifact, проект Two Bananas откуда-то с севера страны, Олег Wave — сегодня он себя называется Johnny U-tah и интересен тем, что играет гэридж на железках. Потом был Володя Blasta, и, собственно, все. Тогда вообще сложно было записывать гэридж — нужно было не только компьютером уметь пользоваться, но и купить себе аналоговое оборудование. Все эти секвенсоры, дилеи и прочее.

Почему первая волна гэриджа тогда так мало продержалась?

— Потому что на вечеринки с гэриджем опять начал собираться молодежный криминалитет. И поэтому гэридж стал предвестником грайма. Это была такая своеобразная вариация вечных страданий британских музыкантов о собственном хип-хопе. Мол, в Англии нет мощных хип-хоп-артистов. А хайпа на эту тему им очень хотелось. Вот они и пытались создать что-то свое. И вот перед появлением грайма в гэридже появляется стилистическое ответвление, в котором от самого гэриджа, по сути, не остается фактически ничего, кроме ритма, риддима и басовой партии. И под эту сухую основу те самые молодые чавы начали злобно высказывать все, что у них наболело. Вот тогда в гэридж пришла в тексты подростковая агрессия, а диджеи на танцполах стали все больше ставить треки не с лирической основой, а склонные больше к бандитским историям, более грязным. Это стало привлекать в клубы и на вечеринки людей, которых эта музыка цепляла и была им созвучна. Плюс тогда же на такие тусовки стали приходить лондонские и ямайские группировки. А тут начинается популярность So Solid Crew, в газетах пишут, что гэридж — музыка для дебилов и хулиганов, и где-то в 2003 или 2004 году вся эта история музыкальная уже уходила в закат.

Правильно ли я понимаю, что к тому моменту гэридж просто выродился? Не было пространства для дальнейшего развития, и гэридж-продюсеры начали уходить в грайм и дабстеп.

— Так и есть. Дабстеп же вырос из мрачного гэриджа, людей вроде Horsepower Production, El-B и Zed Bias, которые делали мрачные треки. Основа дабстепа — это гэридж. Все те же подломанные ритмы, басовые партии. Но чем дальше, тем больше — это уже была совсем другая музыка.

Некоторые русские поп-продюсеры в то время все-таки заигрывали с гэриджем. Например, у «Руки Вверх!» есть одна такая песня. Зачем им это надо было?

— Потому что до них ведь тоже долетела мода. Просто до России все и всегда доходит с задержкой. В начале нулевых в Питере даже существовали очень успешные гэридж-вечеринки. И это в то время, когда в Лондоне эта музыка уже никому не была нужна. Там уже опять пытались возродить спид-гэридж, возникла мода на так называемую бейслайн-музыку. То есть получилось, что для СМИ гэридж умер, а слушатели и фанаты этой музыки остались. Но в России того периода самыми яркими примерами гэриджа так и были песня Алсу и трек «Руки Вверх!» «Мне с тобою хорошо». И начала зарождаться новая волна русского гэриджа.

С чем это связано?

— С тем, что в Лондоне тоже начала постепенно формироваться новая волна интереса к гэриджу. Она не была такой взрывной, как первая, но интересна тем, что между стариками, которые и создавали этот жанр, и молодежью на этой сцене сформировалось антагонистическое противостояние. Молодые не стали пускать стариков на свои площадки и вечеринки. Старые клабберы напряглись и начали возвращать свои тусовки, например Garage Nation. Это такие ретро-дискотеки, но только с гэриджем. И вот на этом антагонизме и возникла новая энергия.

Но гэридж просто исчез, и все? Или что-то за это десятилетие было?

— Тут интересно, что огромную роль в том, что гэридж сохранился в Англии, тут сыграли BBC, а именно комедийный сериал «Люди просто ничего не делают». Это был шуточный сериал про пиратскую радиостанцию, которая в Лондоне вещала олдскульный гэридж, и там главные герои — диджеи и эмси, которые поддерживали деятельность своей радиостанции. Вокруг нее выстраивалась целая жизнь. И пока гэридж находился в коме, этот сериал (а там вышло несколько сезонов) подогревал интерес к этой музыке. Там саундтреком всегда звучала правильная, олдскульная гэридж-музыка. Люди смотрели, смеялись, а на заднем плане звучал гэридж.

Есть ли какие-то различия между новым гэриджем и старым?

— В топы сейчас залетает уже не музыка, а диджей, персоналия. Сейчас такое время, когда диджей вызывает интерес не тем, что он играет, а тем, что у него в соцсетях написано и какие у него там фотографии. Все молодые диджеи, играющие гэридж, — это молодые селебрити. А старые продюсеры и диджеи — они не для молодых, у них не та уже энергоотдача. Танцпол всегда работает по принципу обмена энергией. Если диджей играет музыку и не переживает ее, не проносит через себя, то и люди ее не услышат, она их не зацепит.

Но все-таки что случилось с гэриджем?

— В Лондоне трэп начал пользоваться очень большой популярностью в подростковой среде, и английский трэп начал смешиваться с гэриджем. Так начали появляться новые проекты. Очень успешные, надо сказать. Это началось где-то лет пять-шесть назад. И русские, которые живут в Лондоне, не могли не видеть эти тенденции — я сейчас говорю про Платину, Bushido Zho, Федука, Элджея (в самом начале), Lil Krystalll. Они следят за лондонскими тенденциями и думают, как их перевести на русский и заработать на этом денег, получить хайпа. Это же для них самое главное. Ну и плюс быть модными. В 2022 году, вряд ли договорившись друг с другом, выходят два больших хита: «Стрелы» Тоси Чайкиной с Markul и «Тесно» Bushido Zho с Aarne и ANIKV. И они производят в подростковой среде просто невероятный фурор. А все потому, что эта музыка зашла через трэп, — ведь трэп-звезды принесли какое-то новое звучание, и фанаты приняли его просто на ура.

Как ты думаешь, когда гэридж пришел в русский мейнстрим?

— Мне кажется, что все началось перед ковидом, когда Zivert и NILETTO записали свой хит Fly 2 в 2020 году. И подростки восприняли это как некую новую музыку от модных людей. А там и люди из гэридж-тусовки стали что-то записывать. Например, очень много интересного гэриджа стали делать ребята из Перми на Side By Side. Но это все равно был чистой воды андерграунд, для своих. Но мощная перемена в восприятии случилась в прошлом году, когда вышли «Стрелы» и «Тесно».

Как думаешь, они это просто ради интереса сделали?

— Нет, я думаю расчет был на то, чтобы привезти в Москву новую модную вещь из Лондона. И эти трендсеттеры обладали мощным посылом, чтобы их армия фанатов восприняла это звучание как нечто новое и любопытное. К тому же сейчас в массе своей люди воспринимают музыку так, как она им преподана. Если кто-то где-то сказал, что это модно, человек не будет разбираться, нравится это ему или нет. Он просто принимает к сведению, что это модно, и начинает слушать. И поскольку трэп немного стал изживать себя, многие продюсеры нашли отдушину в гэридже. Сейчас русский гэридж записывается в огромных количествах. Все молодые и модные артисты сейчас считают своим долгом записать что-нибудь в стиле гэридж. Но это все мода. При этом в стране существует приличное количество артистов, искренне любящих эту музыку, но про них мало кто знает. За ними просто не стоит какой-нибудь большой лейбл, и деньги в них не вкладываются.

Есть ли коммерческая перспектива у гэриджа в России?

— Так я же только что сказал: «Тесно» и «Стрелы» — куда уж ярче доказательства жизнеспособности этой музыки здесь. Артисты с этими хитами уже вдоль и поперек исколесили страну. Но вообще этот саунд явно вызывает интерес у молодежи. Они начинают интересоваться историей этого звучания, ходить на специализированные вечеринки. И когда человек начинает этим интересоваться, музыка для него начинает звучать совсем по-другому, гораздо интереснее.

Какие чувства ты испытываешь, когда следишь за происходящим в этой области в стране?

— Я испытываю огромную радость! Для меня развитие гэриджа в России — это прежде всего люди. За последнее время я видел нескольких молодых диджеев, играющих гэридж так, что дух захватывало. А если диджей играет и переживает музыку, значит, он вкладывает в это всю свою душу. А если люди вкладывают свою душу, значит, гэридж развивается.

Как думаешь, не может ли с гэриджем в этот раз случиться то же, что когда-то случилось 20 лет назад, — модная штучка, которая в какой-то момент перестала вызывать у всех интерес?

— Никто этого не знает. В Лондоне постоянно говорят, что новая волна уже идет на спад. Но музыка говорит нам об обратном: огромное количество интересных треков. В России стало сильно больше музыки с явно гэриджевым влиянием. Некоторые треки становятся локальными хитами среди фанатов трэпа. А трэп — это практически всегда мат. А тут появляется «Тесно», суперхит... с огромным количеством мата, — соответственно, отваливаются эфиры на радио. Мне приходилось запикивать все выражения, чтобы хотя бы один раз поставить в эфире на DFM. И если бы в этом треке не было мата, то, я думаю, его популярность, равно как и популярность гэридж-звучания, была бы еще больше среди массовой аудитории.

То есть получается, что гэридж попал в ловушку трэпа?

— Да, и этой музыке надо оттуда как-то выбираться. Нужны релизы, которые бы отстранялись от подобной эстетики.

Готова ли к этой музыке массовая аудитория?

— Конечно, готова. Опять же, я приводил ранее пример популярности песни Zivert. Ну и эта музыка прокладывает себе путь к сердцам новых слушателей через различные плейлисты, которые пользуются популярностью среди школьников. Слушатели этой музыки — люди молодые.

Нравится ли тебе современный гэридж?

— Далеко не весь. Главное, что мне не нравится, — это то, что доступность компьютерных программ стала настолько легкой, что люди, которые не вкладывают достаточного количества времени, души и сил в написании трека, считают возможным издавать недоделанные релизы. Магазины переполнены дешевыми, недоделанными и пустыми работами. Чтобы выбрать сегодня 10-15 хороших треков, надо переслушать несколько сотен ничего из себя не представляющих песен. Но тут включается процесс селекторства, а этот навык нарабатывается годами. Но гэридж, несмотря на то, что это музыка молодых, я по-прежнему люблю всем сердцем и понимаю. Она созвучна со мной, и я переживаю ее так же искренне, как переживал 20 лет назад.