Mike Spirit: далеко за рамки 15-летия лейбла Highway records

Сам Спирит в 2024 году может отмечать 30-летие своей профессиональной деятельности, причем не только как диджей, но и как человек, который поучаствовал в создании нескольких лейблов, видел взлеты и падения популярности различных форматов, наблюдал за изменениями музыкальных предпочтений танцующей публики и поучаствовал в судьбе многих электронных проектов и продюсеров. Поэтому наш разговор быстро вышел за рамки существования его главного детища — лейбла Highway — и затронул целые вехи, которые пролетели за эти три десятка лет. И запуск первого российского транс-лейбла Sun Trance, чьи кассетные релизы сегодня в большой цене у коллекционеров, и традицию закатов на Казантипе под даунтемпо и эмбиент, что вылилось в сборники с отечественной даунтемпо-музыкой, и кураторство официальных диджейских миксов, которые в 2000-х сыграли большую роль в популяризации этой музыки на территории России. Спирит также поведал о взлете и падении формата виниловой пластинки, влиянии МР3 на музыкальное потребление и сокрушительном воздействии, которое оказало повсеместное развитие музыкальных стримингов на небольшие специализированные лейблы.

Это рассказ о становлении Highway Records, одного из самых старых электронных лейблов страны, но это еще и рассказ об эволюции, которая происходила в этой области в последние 30 лет, свидетелем и активным участником которой был Майк Спирит. По просьбе Звука диджей и продюсер рассказал свою историю взаимодействия с рекорд-бизнесом, которая длится уже четверть века.

Начало

Свой путь в электронной диджейской культуре я начинал с лейблов Eye Q и Harthouse Свена Фэта — с музыки, которую еще называли «франкфуртским трансом», и она в буквальном смысле перевернула мой мир. С этим саундом я познакомился благодаря диджею Спайдеру, который тогда, в середине 90-х, много играл релизов этих лейблов и в том числе треков со сборников Behind the Eye. Эта музыка так мне запала в душу, что я начал собирать пластинки с такой музыкой, хотя в Москве это было, мягко говоря, сложно делать. Тогда же начинало развиваться направление, которое позже назовут психоделик-трансом. И мы с моим другом диджеем Лениным придумали промокоманду Sun Trance, чтобы делать вечеринки с такой музыкой. Самым громким событием того времени, которое мы организовали вместе с Ромой Парамоновым и магазином «Дискоксид» в самом начале пути нашего проекта, стала вечеринка британского лейбла Twisted с участием его главной звезды Саймона Посфорда, более известного как Hallucinogen, а позже и легендарной группы Shpongle.

Одновременно с этим мы общались с Рафом — одним из главных энтузиастов по продвижению электронной культуры в массы. У него была культовая палатка на Кузнецком Мосту, где продавались кассеты со всей свежей музыкой, и он уже запустил в то время свой лейбл «Цитадель». Мы пришли к нему с предложением открыть саблейбл, где выходил бы русский гоа-транс. Так появился лейбл Sun Trance, на котором выпустили первые альбомы российских транс-артистов, таких как Paranoic Sensations и Transdriver.

Вечерняя музыка

В какой-то момент моя любовь к психоделик-трансу утихла, диджей Ленин некоторое время еще продолжал историю Sun Trance без меня. Я же пошел дальше, но по пути решил воздать должное своей вечной любви — эмбиенту и даунтемпо. Красоту этой музыки я открыл благодаря релизам лейбла Recycle or Die, принадлежащего, опять же, Свену Фэту. А в частности, двум главным продюсерам того конгломерата лейблов — Ральфу Хильденбойтелю и Steve B-Zet. Позже они поучаствовали в моем проекте ремиксов на музыку Эдуарда Артемьева к фильму «Свой среди чужих, чужой среди своих», который мы делали для лейбла Ketama и который, я уверен, когда-нибудь увидит свет. Но это случилось в начале 2010-х, а тогда, в 2001 году, когда Казантип переехал в Поповку, я пришел к Никите Маршунку, идеологу Казантипа, с предложением сделать бар закатов и рассветов. Так на Казантипе появился бар Mousson, где звучала неспешная музыка — даунтемпо, эмбиент и все, что рядом. Создали мы его с ребятами из клуба «Город» и Кириллом Подлужным, известным ресторатором, владельцем кафе «Москва — Берлин», где звучала тоже не особо танцевальная музыка. И плюс к этому мы решили выпустить сборник из российского даунтемпо — так появились компиляция Mousson и новый лейбл 10 p.m. community. Который, кстати, мы также делали с Рафом. Потом вышел еще один сборник, мы подготовили третий, но он уже не увидел свет. Лейбл как-то тихо перестал существовать, у всех появились другие интересы, и проект просто закончился. Несколько лет назад я по просьбе дуэта Catz’n’Dogz записал микс для их серии подкастов из музыки, которую слушаю вне клубов, и решил сделать что-то мегаспециальное.

Когда начал копаться в треках того времени, я поднял компиляции Mousson и восхитился, насколько эта музыка до сих пор звучит актуально, свежо и вне времени. Вместе с Кириллом Подлужным мы продолжили выпускать музыку, лицензионные сборники, но уже под брендом его заведений: «Москва — Берлин», «Москва — Рим» и «Шелк». Начинали мы работу с лейблом Universal Music, а продолжили уже с «Правительством звука».

Правительство звука

Лейблом «Правительство звука» тогда управляли два человека: Николай Абрамов и Игорь Луканов. В процессе общения с ними возникла идея выпуска лицензионных диджейских миксов из музыки, которая была в управлении этого лейбла. Мы сделали серию сборников для почти всех крупных проектов того времени — Казантип, Fortdance, клубы «Пропаганда», «Город». Помогали различным проектам клуба Zeppelin. И продолжали выпускать лицензионные миксы, которые в то время выходили на компакт-дисках и были очень популярны. На той же «Горбушке» продавались пиратские компакт-диски с миксами Листа, Шушукина, Рудыка и других. Мы же были единственными, кто делал все легально. Это было важно — в то время, когда все просто пиратили музыку, мы платили артистам и лейблам. Мне всегда было интересно играть в своеобразный музыкальный конструктор, когда у тебя есть много разных направлений и ты можешь соединять их в один большой проект, который станет интересен многим. Объединение разных частей приводит к более масштабному успеху.

В «Правительстве звука» я отвечал за взаимодействие с диджейской и клубной средой, приглашал диджеев записывать миксы, устраивал вечеринки в их поддержку, организовывал презентации. Лейбл тогда работал очень активно, не могу сказать, с какой скоростью выходили новые релизы, но это было чуть ли не по релизу в неделю. Музыка была разной — и техно, и хаус, и транс, и даунтемпо. У «Правительства звука» был доступ к большим каталогам очень разных лейблов, которые и тогда, и сегодня задают тон в танцевальной музыке, — Poker Flat, Get Physical, Armada, Kompakt и другим. Я был кем-то вроде внештатного исполнительного продюсера, что мне очень нравилось, и я безумно благодарен за тот опыт. Я смог общаться с огромным количеством европейских партнеров, с которыми до сих пор очень дружу.

Highway Records

Постепенно планы «Правительства Звука» стали меняться в сторону транс-музыки, и компания начала трансформироваться. Уже когда появились Highway, на «ПЗ» продолжали еще выходить сборники, в том числе и первые хайвэевские компиляции, но я все больше и больше концентрировался на собственном лейбле.

История Highway началась очень мило и почти что спонтанно. Я впервые приехал выступать в Ростов-на-Дону. Мы много часов, в ночи, после моего сета, гоняли с моими друзьями, братьями Кимами, и слушали чуть ли не на повторе трек от Valique «Mystic Smile». Он мне попал через других моих друзей из Днепропетровска, а именно диджея Борчика. Кто это и что это за проект, я совершенно не знал, но музыка очень понравилась. Борчик мне сказал, что познакомился в Гоа с совершенно невероятным музыкантом и записал мне один трек. Вернувшись в Москву, я стал искать автора, нашел Валика, и он мне рассказал, что это творчество нескольких людей: стихи его, рефрен они придумали вместе с друзьями, а музыку написал Женя Мориарти. Я дико был влюблен в этот трек и решил показать его Сереже Пименову, чтобы тот выпустил его у себя на Uplifto. Сережа послушал, сказал, что трек классный, но вот если бы пели на русском, тогда бы он взял.

Потом возникло радио «Мегаполис», которое поначалу вещало через систему оповещения на Новом Арбате и только потом стало FM-станцией. Мне предложили сделать там программу от клуба «Город», чьим резидентом я тогда был. Я все думал, как назвать программу: должно быть что-то связующее между городом и мегаполисом, и так возникло слово «хайвей» — педаль в пол, и ты под музыку куда-то мчишься. Там же, на «Мегаполисе», однажды в эфире у Лосева я услышал, как Сережа Санчес ставит трек BarBQ «Myself», который тогда издал на своем лейбле Mr. C. И у меня внутри тогда что-то щелкнуло: все, надо делать лейбл с русскими музыкантами. И он должен стать связующей нитью между российскими и европейскими артистами — их мы будем звать в качестве ремиксеров.

Тогда же в поле зрения появился трек Вадима Ланкова Start the trip и было решено сделать этот релиз первым. Сейчас, спустя годы, я удивляюсь, какое говорящее название было у первого релиза. Я не думал, что так все концептуально получится, — это стало понятно потом. А тогда мы выпустили релиз с ремиксами французов Tom Pooks и F.E.X. Я вообще ничего не понимал ни в раскрутке, ни в пиаре, ни в стратегии, тираж был в районе 300 экземпляров и продавался он так себе. Потом мы выпустили релиз SCSI-9 с ремиксами Паскаль ФЕОСа и Ги Боратто, и это стало настоящим прорывом. Дальше было много крутейших релизов и ремиксов, в том числе от Adriatique, Эрнана Каттаньо, Gorge, — те, которые приносили суперузнаваемость лейблу в Европе. Да и в России мы стали серьезным игроком. У нас очень хотели издаваться все!

Команда лейбла как сложилась на старте, так особо и не менялась: Саша Spieltape — продюсер и диджей из Архангельска отвечает за менеджмент, Lelique — мастер над дизайном, и я за все остальное. Сейчас людей чуть побольше стало, у нас отличная команда настоящих передвижников, но костяк остался тем же.

За время существования Highway мы сталкивались со всеми взлетами и падениями музыкальных форматов. В какой-то момент МР3 убил компакт-диски. Это случилось еще во времена моей работы в «Правительстве звука». До этого мы переживали падение популярности виниловых пластинок, конечно, кризисы случались. Но один из самых заметных случаев произошел с нами на релизе 2013 года дуэта Gorje Hewek & Izhevski «Morning Bells», ремикс на который сделали швейцарцы Adriatique. Все три артиста известные, трек классный — а продажи винила невысокие. В цифровых магазинах все в полном порядке, а винил не очень продается. Мы поняли, что музыка Highway неинтересна больше для виниловых диджеев. Все перешли на цифровые носители, и винил играют только техно-диджеи либо суперколлекционеры, которые покупают совсем экспериментальную музыку. Ну и японцы. В итоге мы выпустили еще несколько релизов на виниле и поняли, что пришла пора закончить историю с выпуском физических носителей и сконцентрироваться на цифровых релизах. Сейчас уже этот релиз давно распродан и считается коллекционной редкостью, а тогда мы прямо не знали, что делать. Позже мы помогали с выпуском винила нашим друзьям, например Никите Symbol, Therr Maitz, Race To Space, выпускали его на наших саблейблах What’s In The Box и «Кетама». Но, честно говоря, та музыка, которая выходит на Highway, — она все-таки не для винила.

В какой-то момент популярность стримингов убила и продажи MP3. Маленьким независимым лейблам типа нашего стало совсем непросто трансформироваться в современных реалиях, но ситуация мало-помалу выправилась. Что сказалось и на стратегии выпуска релизов: теперь мы издаем преимущественно синглы. И если раньше они шли при поддержке ремиксов от европейских продюсеров, что было нашей попыткой соединения русской и европейской сцены, то теперь мы от такого подхода отказались. Это просто перестало быть актуальным — интернет распространился повсеместно, и продюсеры сегодня могут самостоятельно развивать связи друг с другом. И я стал все больше внимания уделять отечественной музыке. Это сегодня хорошо заметно: российские продюсеры задают тон в огромном количестве музыкальных направлений, начиная с того же органик-хауса, который, по сути, развили именно русские музыканты.

Отбор музыки для нашего лейбла совершенно никак не изменился — нравится/не нравится. Только так. Конечно же, есть какие-то стилистические направления развития лейбла. Но если появится трек в другой музыкальной стилистике, не вписывающийся в наше сегодняшнее состояние, но при этом будет невероятно красивый и затронет какие-то струны души, то мы его выпустим. Даже если это против правил рынка и нас не поймут европейские поклонники, типа «что это такое они выпускают», — плевать. Мы сделаем такой релиз! Пусть это отнесут к загадочной русской душе.

Такой независимый лейбл, как наш, — это не то чтобы про деньги. Это про любовь! Лейбл — это же не только музыка, это и вечеринки, и фестивали, и радиошоу, и прочие активности в культурном пласте электронной музыки. Я не могу сказать, что мы андерграундный лейбл, но и коммерческим я бы нас не назвал. Мы просто маленький независимый импринт с большой и гордой историей. И я могу сказать, что, работая сегодня в проекте Come Closer (вместе с Asaga), выпуская свои треки на крутых европейских лейблах с большой историей, типа Renaissance или Mobilee, у них очень похожая история. Почти все они не то чтобы про деньги. Это часть большого конструктора электронной культуры. Деталь большого механизма, как шестеренка в часах. Я свято верю, что во всей танцевальной культуре самое главное — не деньги. Если ставить во главу стола только бабло, то лучше заниматься другими бизнесами, не связанными с музыкой, — от криптовалюты до торговли зерном, газом или еще чем незаконным. Есть просчитанные бизнес-модели успешных музыкальных проектов типа Давида Гетта, Димитри Вегаса и Лайк Майка, Тиесто и прочих из DJmag Top 100. Но там нет того, что я ищу в электронной музыке, чем мне хочется делиться с людьми и окружающим миром. Там музыка миллионов, мертвая и формульная. В ней нет души, она не может зажигать новые галактики. Она приносит большие деньги, но удовольствия от нее сомнительные. Как Мадонна, которая раньше пела крутейшие песни, написанные вместе с Уильямом Орбитом, и которые вспоминаешь спустя десятилетия с теплотой в душе, а сейчас пляшет с украинскими казаками на каблуках, Гангамстайлом и «Пусси Райот», прости Господи. Небо и земля. Рай и адское посмешище. Но денег стало больше.

Для меня в электронной культуре на первом месте стоят любовь, страсть и здоровое влечение. Как только ты рождаешь эти эмоции в своем проекте, в своем лейбле, вокруг тебя начинает возникать самая прекрасная аура, которая притягивает уже деньги, успех, популярность, славу. И создает другие успешные проекты вокруг. Основа всего здесь — любовь и страсть!