«Нам не хватает легкости»: Женя Любич о новом альбоме, экологии и стереотипах

В клипе на недавнюю песню «Этот город» с коллективом «ГАФТ» были использованы нейросети. Что вы думаете о них? Планируете ли применять их дальше? Как отнеслись бы к использованию своего голоса в песнях, созданных ИИ?

— Нейросети, хотим мы того или нет, являются частью нашей реальности, и мы действительно применили эту технологию для того, чтобы показать, какие последствия могут быть у небрежного отношения к зданиям архитектуры, к памятникам, историческому наследию и к культуре вообще. Как музыкант я считаю, что то, как звучит тот или иной инструмент, зависит от того, кто на нем играет. Если мой голос будет использован художественным образом для какого-то современного музыкального проекта с применением нейросетей под руководством талантливого человека, почему бы и нет?

В клипе на «Этот город» вы поднимаете тему сохранения исторической архитектуры, и в целом песня посвящена боли за любимый город. Когда вы приезжаете в Москву, какое у вас ощущение от этого города? Есть ли, может быть, обида, что о Москве больше заботятся?

— Несмотря на то что мы поем о Петербурге, и, возможно, кому-то покажется, что это все очень локально, но на самом деле проблема, которую мы осветили, повсеместна. Потому что мы живем в век потребления, когда гораздо проще купить или построить что-то новое, чем чинить и реконструировать старое. И к Москве это тоже относится. В том числе и в области архитектуры. Интересно, кстати, что вы заметили в припеве слова про боль. Изначально там так и было: «Этот город наполнен моей болью — твоей болью…» Но я внесла изменения в припев, и теперь он звучит так: «Этот город наполнен любовью — моей болью…» Для меня это про то, что когда есть любовь, то находятся и силы, и варианты решений для того, чтобы менять этот мир к лучшему и проходить, как будто насквозь, через боль к выходу. Выходить к любви.

Мы с Колей из группы «ГАФТ», например, собираемся переводить доходы от стримингов нашего трека в фонд «Внимание», который занимается реставрацией памятников архитектуры и делает это с умом. Кроме того, мы в целом заострили внимание на городском культурно-историческом сюжете и, возможно, тем самым уже немного поучаствовали в решении проблем, которые озвучили через нашу песню.

Альбом «Будь что будет» был готов давно, но потом вы поняли, что вам не нравится, как он звучит. Почему вас не устроила первая версия?

— Мы сами придумали себе некий дедлайн в связи с тем, что в 2017 году очень хотели сыграть концерт в клубе «Космонавт» в Санкт-Петербурге. Но для этого необходимо было предоставить веский информационный повод. И мы решили, что этим поводом мог бы стать наш новый альбом, над которым мы в тот момент как раз работали. Перед нами были дата концерта, к которой все должно было быть готово, и «целых» два месяца на все про все. Нам объективно не хватило этого времени, и тем не менее мы в последние дни перед концертом пытались, буквально зажмурив глаза, все успеть: и дозаписать, и досвести, и домастерить. Мы напечатали 100 экземпляров дисков, которые представили на концерте в «Космонавте». И те наши слушатели, кто был на том выступлении, приобрели носители. Они, бесспорно, обладатели эксклюзива.

Но спустя неделю мы решились переслушать то, что получилось. И, конечно, наткнулись на множество недочетов, которые невозможно было бы заметить раньше, потому что именно так работает наше восприятие — сначала мы слышим первый слой, потом другой. Да и в целом запись, сведение, мастеринг — это небыстрый, многослойный процесс. Спешка, суета здесь могут без преувеличения очень помешать в здоровом варианте. В результате всей этой истории мы настолько измотались морально и физически, что приняли решение пригласить к нам в помощь лучшего аудиоинженера страны Бориса Истомина. И спустя шесть лет альбом был готов. В 2023 году мы его выпустили. Сегодня я горжусь этой работой!

Почему у вас так много песен, связанных с временами года? С чего все началось?

— Мне близко все, что связано с природой. В моей самой первой песне были такие слова: «И осенний ветер за окном, листья смешались с зеленой травой, все сегодня просто хорошо, но почему ты не со мной…» Видите, там как раз про осень. Времена года как-то сами попадали и продолжают проникать в мои песни. Кстати, это влияет на сет-листы концертов. Весной больше песен про весну, осенью — про яркие разноцветные листья, дождь, лужи и серое небо. Зимой я, как правило, играю «снежные концерты», и в песнях начинает «лететь снег». А летом бывают концерты на крышах, и тогда в композициях звучат тепло, солнце и вся летняя атрибутика.

Что еще влияет на сет-лист?

— Репетиции, мое настроение и саундчек, пространство площадки, погода и все то, что со мной происходило до выхода на сцену. Вот, например, буквально недавно я приезжала в связи с концертом на поезде в Москву, села в такси. А надо сказать, обычно в такси я прошу сразу же выключить радио, потому что, как правило, я настраиваюсь на собственную музыку внутри. Мне важно, чтобы от этого процесса меня ничего не отвлекало. Но в машине звучала песня Tom’s dinner в исполнении Сюзанны Веги. Водитель решил меня на всякий случай спросить, не нужно ли выключить музыку, но вместо привычного ответа я попросила сделать погромче. А потом, уже ближе к вечеру, весь свой концерт я выстроила из собственных песен, чем-то напоминающих стилистику Веги. Это сильно отличалось от изначально задуманного сет-листа.

Обычно есть некий заданный порядок из композиций. Он напечатан на листах А4 и лежит возле каждого музыканта. Но в любую секунду все может пойти не по плану, потому что дальше я ориентируюсь в моменте на свои ощущения и на то, что исходит от людей в зале. И здесь мне в помощь моя группа. Вот разбуди кого-то из моей команды посреди ночи, а они ведь наизусть все сыграют. У меня очень много песен, но мои музыканты знают практически все. Поэтому мы легко можем импровизировать в отношении выбора треков для сет-листа.

А чтобы узнать, каким будет сет-лист на ближайшем выступлении в Москве в клубе «16 тонн» 12 октября, лучше всего прийти на концерт и прожить его вместе со мной!

Нет ли у вас отторжения от песни Russian Girl, вашего большого хита? Что помогает вам сохранять любовь к ней?

— Каждый раз я пою ее с интересом, и она и правда для меня не звучит приевшейся. Напротив, я нахожу в ней какие-то новые смыслы, а также стараюсь сама по-разному ее петь и представлять — это в деталях. Вчера барабанщик играл на малом барабане широко и без дополнительных украшений, сегодня он играет по ободу своими палочками, и это звучит как оркестр из оловянных солдатиков, там совсем другие узоры. И вот такие вещи вдохновляют.

В своем творчестве вы любите обыгрывать стереотипы как в текстах, так и визуально. Какой вы закладываете в это смысл, почему интересно об этом говорить?

— Мне нравится выходить за рамки стереотипов. Когда я к ним обращаюсь, я предлагаю посмотреть с юмором и с самоиронией на себя и на те самые клише, которые мы частенько навешиваем друг на друга. Для меня это про расширение границ сознания.

Чем был вдохновлен ваш образ из клипа «Сессия»? Это обыгрывание «французского стиля»?

— С одной стороны, тельняшка, берет, красная помада — это все ассоциируется с Францией. Ведь я жила и работала во Франции с 2008 по 2010 год, и эта страна мне совсем не чужая. Поэтому, с одной стороны, это такой именно французский образ, который отражает часть моей музыкальной биографии. А с другой стороны, тельняшка — это еще и отсылка к Питеру. Как ни странно. Ведь изначально Петербург задумывался как город-порт, и поэтому морская тематика и, в частности, тельняшка — еще и символ Петербурга. И мои друзья, художники «Митьки» во главе с Митей Шагиным, недаром носят тельняшки. Так они определяют свою принадлежность к Питеру и создают этот город в своих работах. И вот это все мне тоже очень близко. Таким образом, мой внешний облик в клипе на песню «Сессия» — это не случайный выбор одежды. На самом деле он рассказывает обо мне больше, чем может показаться на первый взгляд. Кстати, спасибо большое стилисту Михаилу Полякову, который тоже очень тонко чувствует эти вещи и помогает мне в работе. Один из ярких тому примеров — видео на песню «Сессия».

Когда вы пишете тексты для песен сейчас, есть ли у вас выбор, на каком языке писать? Или всегда пишется на русском? Пишете ли вы на французском в последнее время и от чего это зависит?

— Выбор языка диктуют текст, мелодия, и, конечно, я пишу и сегодня песни не только на русском.

В фильме «Кроличья лапа» звучит моя Distant Star на английском. Также моя композиция Waiting for the Plane есть в последнем альбоме французского электронщика Стефана Помпуньяка. Кроме того, очень много треков еще не выпущены, и я периодически пою их на концертах — на английском, на французском. Среди них немало композиций, напоминающих джазовые стандарты. Кстати, в джаз-клубе Игоря Бутмана в Питере 16 ноября я что-то подобное обязательно буду петь.

Вы известны как борец за экологию. Практикуете ли вы также осознанное потребление в покупке продуктов и одежды?

— Да, конечно. И я часто, например, для концертов беру что-то у дизайнеров и потом возвращаю обратно. Например, петербургский бренд Topaza Pella или Nina Shterenberg — я всегда упоминаю их в своих соцсетях, если надеваю что-то из их коллекций на мероприятия. И это про осознанное потребление в том числе. У меня немало собственных дизайнерских вещей, среди которых есть что-то и от вышеупомянутых брендов, а также, например, от IANIS CHAMALIDY или Conspiracy Mode (Style Architecture), но мне их вполне достаточно, и я не стремлюсь постоянно покупать что-то новое. Если же в моем гардеробе что-то из обычных вещей устарело, я сдаю это в контейнеры «Спасибо!», и тогда они получают вторую жизнь.

Кроме того, я разделяю отходы и сдаю их на переработку. И я освещаю это на своих страницах, тем самым, как я надеюсь, подавая пример и, возможно, вдохновляя кого-то на более экологичный образ жизни. В плане продуктов питания — я за ЗОЖ и стараюсь думать о том, что едим я и моя семья. У нас не в ходу сахар, консерванты и очевидно неполезные вещи: газированные сладкие напитки и прочее. И это тоже про бережное отношение ко всему.

Вы кажетесь идеальным — очень гармоничным и осознанным человеком. Можете ли поделиться какими-то маленькими «грехами», «неидеальностями»?

— Я страдаю от своего же перфекционизма и порой выступаю самым главным критиком для самой себя. Но я работаю над этим.

Если еще про «неидеальности» — поверьте, их масса. Например, периодически приходится извиняться за свой «французский» в русском варианте — я про крепкое словцо. Иногда оно бывает эффективно, но не все готовы от меня это слышать и не ожидают, что так я тоже могу.

Ваши песни часто попадали в кино. Какой ваш любимый саундтрек, написанный вами? И какой любимый саундтрек, написанный другим композитором?

— Мне нравятся саундтреки в сериале «Твин Пикс» (1990-2017) и фильме «Мужчина и женщина» (1966), а из своих сочинений это «Колыбельная тишины» и все песни для фильма «Он — Дракон» (2015). Я и сейчас работаю над песней для нового сериала, и она тоже новая. Пожалуй, эта композиция сейчас ближе всего. Пока не могу сказать, что это за проект, но скоро вы и сами все увидите и услышите.

Альбом называется «Будь что будет». Можно ли назвать вас фаталисткой? Или, может быть, это связано с вашей верой в Бога? Как добиться такой легкости в восприятии мира, как вы демонстрируете в альбоме?

— Я и правда человек верующий. И у выражения «Будь что будет» библейские корни. Для меня оно про смирение, принятие ситуации с миром. Это, кстати, гораздо сложнее, чем борьба, направленная вовне. Легкость в песнях из альбома «Будь что будет» — это мое состояние на момент 2017 года. Этого невозможно было бы добиться каким-то специальным образом. Просто так пелось, так дышалось, и так я себя ощущала тогда. И сегодня, переслушивая альбом, я могу перейти, как по мостику, в то самое состояние, когда было очень светло. Тогда я соединяюсь с той самой легкостью, которую вы заметили. Ее, на мой взгляд, нам всем сегодня не хватает.