«Я музыкант до мозга костей»: LYRIQ о студийной магии, работе с Глебом Три дня дождя и шоу «Голос»

Начнем с эфира «Акустики». Поделитесь впечатлениями?

— Мы достаточно быстро собирали эту акустическую программу. Буквально вот-вот перед выступлением, за три дня, получается. Я переделал все песни под акустический вариант, выкинул все лишнее, что могло помешать лаунджевости, спокойной и красивой атмосфере. И мне кажется, за два дня плотных репетиций у нас все сложилось… Я бы, может, даже выпустил это потом в дальнейшем просто как какой-то акустический альбом. Поэтому в целом эфир — кайф. Я, как всегда, очень рад находиться на «Европе Плюс», здесь очень здорово и классно по атмосфере.

Как вы думаете, почему акустическое звучание стало таким популярным в последнее время?

— Акустическое звучание на самом деле всегда было. Понятное дело, что сейчас время синтов, семплов, современных звуков, 808-х и всего остального, но не нужно забывать о том, что стояло в начале. В начале всегда, конечно же, были инструменты — это был живой звук, не синтезированный. Всегда нужно чуть-чуть возвращаться к истокам и находить в этом новый шарм, новое дыхание.

Мне кажется, что такая музыка обязательно должна существовать, потому что не все произведения могут быть в какой-то спешке, в максимальной громкости, зажатости. Хочется иногда просто сесть, выдохнуть и, вот как в нашем случае с этим акустическим сетом, который был сегодня, немножко под другим углом взглянуть на музыку, на песни. Чуть-чуть переиначить это дело.

А если мы переходим от того формата музыки, к которому мы привыкли, меняется ли смысл песен? Трансформируется ли текст?

— По ощущениям однозначно трансформируется. Музыка может приобретать сильно другой окрас, потому что ты лучше понимаешь, о чем это, больше фокусируешься на смысловой нагрузке. Потому что в любом случае, что такое песня? Это слова и музыка. Топлайн, как сейчас говорят, а вокруг всего этого — музыкальное сопровождение, аккомпанемент. И он как бы дополняет.

Часто в последнее время импульс идет от инструментала, от бита, от какого-то семпла, от синта. Это ни хорошо ни плохо, это данность. Кстати, как во многих песнях, которые я сегодня переиначил в акустику: они изначально были написаны под вайб инструментала, который рождался, и только потом уже придумывались мелодия, текст, а здесь от обратного. Поэтому, конечно же, здесь, на мой взгляд, на первый план выходят смысловая нагрузка, текст, вокал.

Совсем другая атмосфера.

— Сто процентов.

А вам самому комфортно работать в таком стиле?

— Да, поскольку я музыкант до мозга костей. Всю жизнь практически я занимался музыкой. У меня есть музыкальное образование, в связи с чем у меня особая любовь к живой музыке, к академической музыке, ко всему остальному: к джазу, к блюзу. Все это проходили, все это знаем, все это любим, поэтому мне приятно чуть-чуть оживить, скажем так, музыкальный материал.

Сегодня во время эфира вся студия была заполнена этой прекрасной музыкой. А вот если бы мы отправились в космос, где звук смог бы отражаться только от стенок нашей капсулы, какие бы три альбома вы бы взяли с собой?

— Главное — взять три акустические панели для начала, чтобы звук сильно не летал, чтобы ощущать эту приятную атмосферу. А так взял бы сто процентов Джастина Тимберлейка Justified (2002), который спродюсирован одними из самых крутых музыкальных продюсеров, на мой взгляд, которые были в индустрии. Это Фаррелл Уильямс и Чад Хьюго, который там на клавишах что-то придумывал. Это из 2000-х R&B, наверное, лучшее для меня за всю историю.

Взял бы… Что бы я еще взял.... Nevermind (1991) «Нирваны», наверное… А третий бы взял, который еще не выпущен. Следующий альбом либо кого-то из моих артистов, кем я занимаюсь, либо свой, чтобы оставить в космосе память о себе.

То есть все для души опять-таки, а также по-любому, чтобы удивить инопланетян. А есть ли еще какой-то смысл в том, почему вы выбрали именно эти альбомы?

— Наверное, потому что это та музыка, которая у меня откликается, которую я люблю. Я бы тремя, конечно, не ограничился: можно было бы список продолжить. В целом я всегда меломаном был. У меня нет какого-то конкретного стиля музыки, который я люблю, который я делаю. Я люблю разную музыку абсолютно: академическую, тот же Сергей Рахманинов, наш композитор. Он придумывал фортепианные истории, которые, мне кажется, очень мало людей может реально качественно сыграть, потому что для этого надо пальцев 20 иметь. Поэтому тремя я бы не ограничился, конечно, но вот эти точно взял бы.

Какие эмоции вы испытываете при работе с музыкой?

— При работе с музыкой с каждым треком приходит осознание, что ты любишь это больше всего. Естественно, ты испытываешь аттракцион эмоций: от грусти, подавленности, непонимания, где тот импульс надо нащупать в песне, чтобы ее продолжить, чтобы ее написать, чтобы все было круто, чтобы все у тебя в голове сложилось.

Допустим, демка классная получилась, какая-то классная идея… Я не знаю, как можно описать эти эмоции. Самые приятные, наверное, моменты, которые только можно себе представить. Ты это ощущаешь, когда написана классная песня, допустим, или какой-то вайб в студии, когда люди собираются. Когда все на одной волне, все в одном потоке двигаются. Это ощущение магии некоторой, когда создается музыка, — самое важное, самое крутое. Когда это испытываешь, точно не думаешь о том, что это не твое. Потому что именно из-за этой эмоции все и делается. Потому что нужно кайфовать от того, что ты делаешь.

Когда вы находитесь на сцене, сохраняется ли эта атмосфера?

— Да, однозначно. Когда еще в зале правильные люди, которые действительно слушают твою музыку и знают слова, партии, мелодии. Когда видно по глазам, что человек все понимает, о чем речь, вот это кайф. Когда идет этот энергообмен правильный. В то же время мне точно так же приятно, когда я сам вижу на концерте тех артистов, для которых я что-то делал, что весь зал ревет, орет, и такой же кайф испытываю тоже.

Всегда ли на концертах все идет так гладко? Давайте поговорим о работе с Глебом Три дня дождя. Может быть, есть какие-то интересные истории, которыми вы бы хотели поделиться?

— Что касаемо Глеба Три дня дождя, то он на самом деле один из немногих артистов, с которыми у нас случился невероятный творческий мэтч. Потому что за время нашего знакомства, совместной работы так получилось, что я очень сильно им проникся. У нас реально в студии всегда получаются результативные правильные вещи, успешные, за которые не стыдно, за которые гордость есть. Не могу сказать, что всегда быстро, но тем не менее.

Было часто такое, что даже в его отсутствие, когда он на концертах, в турах, а я, допустим, что-то очень четко прочувствовал и пишу об этом. И я не знаю, что это как-то с Глебом связано. Потом я ему показываю: «Дядь, послушай, как думаешь, может, демку эту продолжим? Возьмем в работу?» Он такой: «Ты че, про меня писал? Как это так совпало, у меня была такая же ситуация, как ты описал. Как это так случилось? Я тебе не рассказывал». Я говорю: «Я не знаю». Просто по щелчку пальцев буквально, просто приходит мысль, и все. И мэтч. Случается большая успешная музыкальная история.

Это прям поразительно.

— Есть такой момент. Магия, опять же. Это про магию.

Результат действительно потрясающий. Глеб стал прекрасным артистом. Группа набирает и набирает с каждым днем.

— Набирает, да, очень сильно. Взять его последний альбом, который мы сейчас сделали, melancholia (2023). Мы понимали, что он достаточно тяжелый и грузовый, он про него абcолютно полностью и про весь его тяжелый период. Когда мы делали песню «Прощание», которая просто в моменте встала везде на первые места, мы хотели, чтобы какая-то песня именно у рок-артиста была номер один в стране по всем чартам. И так случилось, что у нас в этом году получилось. Я не могу сказать, что топ-чарты для нас что-то действительно значат: и для меня как для артиста, и для Глеба. Мы это не раз обсуждали. Но сам факт того, что так люди прониклись, это, конечно, очень приятно.

Это еще и воодушевляет.

— Ты видишь результат, видишь отдачу, поэтому ты замотивирован делать дальше. Не кидать на полпути, а просто развивать и развивать историю.

Отталкиваясь от такого успеха в работе с разными артистами, не хотели бы вы попробовать себя в амплуа наставника на шоу «Голос»?

— Для амплуа наставника надо чуть-чуть дорасти еще до этого момента. Потому что я весь год планирую заниматься очень плотно своей музыкой, своим материалом. Очень много чего в этом году будет выходить интересного, нового, экспериментального. Это как раз не про акустическую историю, это больше про какие-то прыжки из стиля в стиль, но в рамках моей концепции. То есть это не будет резким чем-то. Это будет все очень логично, интересно.

Что касается «Голоса», то в этом году Юля Зиверт, моя большая подруга и человек, с которым мы делаем очень много музыки, стала там наставником. Вследствие этого я саунд-продюсирую, занимаюсь саунд-продакшеном и отчасти вокальным продюсированием ребят, которые в ее команде. Наша цель показать интересное, классное с музыкальной точки зрения шоу и привнести что-то новое в этот проект. Потому что мы не любим, чтобы как у всех, мы любим по-особенному и с особенным трепетным подходом сейчас занимаемся «Голосом». То, что уже получилось, то, что уже скоро будет выходить... Такого на «Голосе» еще не делали, мне кажется. Это здорово. Мы всю душу вложили и вкладываем. Поэтому посмотрим, будет интересно точно. Этот сезон нужно смотреть.

Непременно. Давайте поговорим о ближайших анонсах. 16 февраля у вас выходит новая композиция. Можете рассказать, пожалуйста, про нее подробнее.

— 16 февраля выйдет первый сольный трек за, наверное, полгода. С этого мы, собственно говоря, начинаем новую главу в этом году — экспериментальную, творческую. Песня случилась в Рождество. 7 января написалась, прям какая-то магическая история была вообще. Был другой абсолютно план по релизам, а в итоге случилась эта песня. Ни я, ни команда, ни семья не смогли пройти мимо нее. И я понимал, что нужно ее прямо сейчас выпускать, потому что она как раз даже не столько про время года, сколько она просто воодушевляла, вся эта история из жизни.

Песня будет называться «Первые цветы». Она про то, что происходит после то ли вынужденного расставания людей, то ли логического завершения отношений. Какие-то сложные метания из стороны в сторону, неясность. Я знаю точно, что многие найдут себя в тех строчках, которые родились для этой песни.

По звуку это будет суперактуальный на данный момент жанр, уже все послушаете. По музыке, опять же, я очень рад, что такой материал начал появляться. Это R&B, это хип-хоп, смешанный с поп, смешанный с дрилл-барабанами, джерси-клаб-барабанами — все в этом треке есть. Но он получился именно таким, как я чувствовал. Должны быть такие песни.