Эдита Пьеха

Полька, эмигрировавшая во Францию, откуда вновь переехала в Польшу и эмигрировала в Советский Союз, считается одной из самых любимых советских исполнительниц. Любовь публики не изменил даже ее необычный акцент, а вот настоящего семейного счастья она так и не познала, пока не стала бабушкой...

Эдита Пьеха родилась во Франции в семье польских эмигрантов, в маленьком шахтерском городке в 200 км от Парижа. Детство ее было таким же горьким, как уголь, который там добывали: отец, как раз и трудившийся шахтером, назвал малышку в честь своей матери, но в ее воспитании совсем не участвовал — профессиональная болезнь, силикоз, забрала его, когда Эдите было каких-то четыре годика. Девочка горячо любила папу и, достигнув сознательного возраста, дала себе обещание назвать сына отцовским именем. Сын у нее так и не родился, но об этом позже.

Пауль, ее старший брат, тогда еще совсем подросток, тоже отправился работать на шахту, чтобы обеспечивать семью и не лишить ее крыши над головой, но тоже умер спустя три года, от туберкулеза, даже не достигнув совершеннолетия. Ее мать, однако, не растерялась и в 1945 году вышла замуж во второй раз, и вновь за шахтера. Ее новый муж, Ян Голомб, человеком был нехорошим — позже Эдита не раз и не два вспоминала, что отношения с ним были весьма напряженные, в выражениях и ограничениях он не стеснялся, но она его давным-давно простила и зла совсем не держит.

Начальное образование девочка получила во Франции. Уроки велись на французском, дома говорили на польском, в лагере было много детей из Германии и других стран — их родители тоже приехали на заработки. Так и вышло, что Эдита на тот момент умела говорить не только на родном польском, но и на французском и немецком языках.

В 1946-м отчим перевез семью обратно в Польшу и, несмотря на то что в мире наступили мрачные времена, даже смог кое-как обустроиться. Он не только работал на шахте, но и держал собственную ферму. Эдита продолжала учебу, но из-за трудностей с польским долгое время получала плохие оценки: лишь к седьмому классу ее успеваемость более-менее выровнялась.

Она совершенно точно знала, как правильно учиться, и собиралась научить этому других: она окончила педагогический лицей в городе Валбжихе и, выиграв конкурс, хотела продолжить образование в Советском Союзе. Злобный отчим притом все время ее отговаривал, считая, что она должна повторить судьбу матери, стать портнихой и в будущем служанкой для мужа, но Эдита знала, что ей уготована великая судьба, и поэтому уехала без страха. Мать, не подозревая, что служит пророчицей, со слезами на глазах заявила дочери, что «чувствует, что видит ее в последний раз». В Польшу она действительно больше не возвращалась — по крайней мере, не на постоянку.

Эдита очень хотела стать учительницей и поступить на психологический факультет в университет Герцена, но там на ее попытки на ломаном русском подать документы сказали только, что набора нет, «приходите в следующем году». Ждать ей не хотелось, и она поступила в Ленинградский государственный университет имени Жданова на отделение психологии философского факультета. К своим мультилингвистическим познаниям она прибавила и русский язык: ее азбукой стал «Капитал» Карла Маркса. Даже его последователи изучали сей опус с меньшим усердием, чем полька, мечтавшая остаться в Советском Союзе и не лишиться повышенной стипендии для иностранных студентов.

Правда, с праведного пути педагогики ее свернул певческий талант. Эдита и в детстве любила петь, а в лицее, еще в Польше, слышала пророчество от одного из своих педагогов, что быть ей известной артисткой. На него она тогда отмахнулась, процитировав отчима: «Пением на жизнь не заработаешь». Столько людей мечтает услышать такое от учителей, говорящих: «Быть тебе дворником!» Эдите так повезло... Даже если тогда она вовсе не обратила на это внимания.

Хор польского землячества стал настоящей отдушиной для девушки, скучавшей по родине и матери. На одном из выступлений она приглянулась Александру Броневицкому, на тот момент руководителю хора студентов консерватории. Броневицкий был обязан стать обладателем столь неограненого алмаза и поспешил выразить свои восторг и восхищение. Чувства оказались взаимными, и еще 20 лет их имена были неразрывно связаны, нравилось им это или нет...

В 1956 году ансамбль студентов консерватории получает название: его придумывает сама Эдита. ВИА «Дружба» выступает в консерватории в новогоднюю ночь и появляется в фильме «Мастера ленинградской эстрады»: молодая и прекрасная солистка исполняет песни «Красный автобус» и «Гитара любви», и восторженная публика несколько раз просит ее выйти на бис. В том же году она и «Дружба» начинают записываться в профессиональной студии.

Постоянные разъезды и репетиции заставили Эдиту перевестись на заочное отделение и прицельно заняться певческой карьерой. О своем переводе она хлопотала лично, поехав в Москву и продолжив на ломаном (хотя уже и не столь ломаном, как прежде) русском просить о милости у системы советского образования. В милости ей отказано не было.

В следующем году «Дружба» отправилась в Москву на VI Всемирный фестиваль молодежи и студентов с программой «Песни народов мира». Участники в восторге, Ленконцерт предлагает им официально стать резидентами и обеспечивает работой на пару лет: за два года группа побывала в США, Боливии, Венгрии, на Кубе... И много где еще! Вместе с «Дружбой» Эдиту даже приглашают в Париж: композитор Брюно Кокатрикс очень хочет посмотреть, что это за «русская Эдит Пиаф» такая. Концерт прошел на сцене концертного зала «Олимпия»: до «Дружбы» из советских артистов здесь выступала только Людмила Зыкина. Уточнять, что она не совсем русская, а очень даже нерусская, Эдита не стала.

Посещенных стран на маршруте «Дружбы» было так много, что музыкантов заподозрили в космополитизме, а для советского человека это хуже, чем нарушить любую из библейских заповедей. Официально Министерство культуры было против джазовой пропаганды и акцента солистки, но Александр Броневицкий добился, чтобы коллектив — или хотя бы его драгоценную Эдиту, на тот момент уже ставшую его женой, — оставили в покое. На IX Всемирном фестивале молодежи и студентов «Дружба» в новом составе исполнила «Огромное небо» и взяла три золотые статуэтки в конкурсе политической песни так, будто никто и не пытался вставить им палки в колеса. Знали, очевидно, о чем поют.

С «Дружбой» Пьеха дружила до 1976 года. Музыка ансамбля стала плодом ее творческого супружества с Александром Броневицким; когда закончилась любовь (или терпение Эдиты), закончилась и «Дружба».

Бывший муж всячески уговаривал приметную вокалистку остаться и даже грозился, что без него она и шагу ступить не сможет. Был уверен, что успехом Эдита обязана ему, и будь интеллектуальная собственность развита уже тогда, обязательно подал бы на нее в суд, надеясь отсудить права на исполнение якобы «своих» песен... Но ни судов, ни гиперактивной желтой прессы тогда не было, и артисты тихо разошлись как в море корабли. Всю критику, которой бывший щедро одаривал внешность Эдиты, манеры и даже голос, она учла — и зашагала, быстро и уверенно став одной из лучших и самых любимых исполнительниц советской, а затем и российской эстрады.

Эдита вновь оказалась в Москве, вновь на правительственном приеме. На этот раз Пьеха обратилась в Министерство культуры за помощью с реквизитом на вполне уверенном, но не лишенном акцента русском, убедив политиков в том, что это жизненно необходимо для развития советской музыки. Естественно, никто даже не подумал ей отказать. Броневицкий остался с носом и искусанными локтями.

Посотрудничать с новым ансамблем Пьехи захотели все: фирма грамзаписи «Мелодия», композиторы и поэты Рождественский, Корнелюк, Фельцман и многие другие. Она не только была единственным музыкантом советской эстрады, смело и открыто «коверкающим русский язык» без уголовного преследования, но и новатором: так, она стала первой, кто догадался снять микрофон со стойки и заговорить с публикой, перестав воспринимать слушателей как безликую массу. Она же придумала не просто отмечать дни рождения с большим размахом на больших сценах, но и приглашать на них публику и брать деньги за вход. Публика, правда, платит не за фуршет, а за голос любимой певицы и ее гостей, поэтому никто не жалуется. Свои 60 лет она и вовсе отметила на Дворцовой в Санкт-Петербурге, впервые за всю историю площади.

Сейчас Эдита Пьеха приостановила концертную деятельность, но официальных заявлений о том, что мы ее никогда не увидим, но никогда не забудем, не делала.

Длительная карьера принесла ей много наград и титулов, притом не только в СССР. Всесоюзной народной артисткой она стала в 1988-м, тогда же получила орден «Дружба народов» в Афганистане за выступления перед российскими военными, а еще позже — титул «Госпожа песня» на Кубе. Перечислять ее заслуги перед российской и всемирной сценой можно очень долго, а можно просто спросить первого рандомного человека, знает ли он Пьеху. И знающе ухмыльнуться, когда он скажет про Эдиту, а не про ее внука.

Первый брак Эдиты с директором ансамбля «Дружба», Александром Броневицким, продлился 20 лет: именно от этого брака у артистки родился единственный ребенок. Отношения с Илоной у Эдиты долго не складывались, потому что маме приходилось часто бывать на гастролях, — зато всей любовью, которую она не дала Илоне, она с лихвой одарила внука Стаса, которого назвали в честь ее отца. Мальчик уже в раннем возрасте решил, что тоже станет музыкантом, как его мать и бабушка, и что выступать будет под бабулиной фамилией. Эдиту он зовет не бабушкой, не бабулей, а бабоном. Чтобы руки не тряслись, если удастся попросить у Эдиты Пьехи автограф, думайте о том, что перед вами не всемирно известная и межпланетарно любимая артистка, а просто бабон, которая так же, как и остальные бабули, обожает внука и закармливает его, ибо он «кожа да кости».

Певица пыталась создать семью во второй раз и даже в третий. От Броневицкого она ушла уже в 40, когда на нее обратил внимание его товарищ Геннадий Шестаков, служивший в КГБ. С ним она пробыла шесть лет — и не смогла смириться, что бутылке он уделял больше внимания, нежели любимой женщине. В 1994-м ее избранником стал журналист и сотрудник администрации президента Владимир Петрович Поляков, но и с ним брак распался через восемь лет.

Оба этих брака певица посчитала ошибкой, как и развод с Броневицким, — и это несмотря на то, что он не чурался рассказывать ей о своих любовных похождениях и постоянно устраивал сцены ревности! Воистину, как она и сказала однажды, прощать умеют только сильные. Любить, конечно, никогда не поздно, но стоит ли пытаться, когда тебе так не везет?

Позже певица делилась с прессой, что зла на судьбу не держит, потому что нельзя зараз слопать весь пирог и не подавиться. Ей не удалось стать исключительно мамой и заботливой, прекрасной женой, но она счастлива, что ей удалось добиться большой славы, пускай и не на родине, и великой любви поклонников музыки по всему миру. Достижение это, мы считаем, ничуть не сомнительное.