Эдита Пьеха

Полячка, эмигрировавшая во Францию, откуда вновь переехала в Польшу и эмигрировала в Советский Союз, считается одной из самых любимых советских исполнительниц. Любовь публики не изменил даже ее необычный акцент, а вот настоящего семейного счастья она так и не познала, пока не стала бабушкой...

Эдита Пьеха родилась во Франции в семье польских эмигрантов, в маленьком шахтерском городке в 200 км от Парижа. Детство её было таким же горьким, как уголь, который там добывали: отец, как раз и трудившийся шахтером, назвал малышку в честь своей матери, но в её воспитании совсем не участвовал — профессиональная болезнь, силикоз, забрала его, когда Эдите было каких-то 4 годика. Девочка горячо любила папу, и, достигнув сознательного возраста, дала себе обещание назвать сына отцовским именем. Сын у неё так и не родился, но об этом — позже.

Пауль, её старший брат, тогда ещё совсем подросток, тоже отправился работать на шахту, чтобы обеспечивать семью и не лишить их крыши над головой — но тоже умер спустя три года, от туберкулёза, даже не достигнув совершеннолетия. Её мать, однако, не растерялась и в 1945 году вышла замуж во второй раз — и вновь за шахтёра. Её новый муж, Ян Голомб, человеком был нехорошим — позже Эдита не раз и не два вспоминала, что отношения с ним были весьма напряжённые, в выражениях и ограничениях он не стеснялся, но она его давным-давно простила и зла совсем не держит.

Начальное образование девочка получила во Франции. Уроки велись на французском, дома говорили на польском, в лагере было много детей из Германии и других стран — их родители тоже приехали на заработки. Так и вышло, что Эдита на тот момент умела говорить не только на родном польском, но и на французском и немецком языках.

В 1946-м отчим перевёз семью обратно в Польшу — и, несмотря на то что в мире наступили мрачные времена, даже смог кое-как обустроиться. Он не только работал на шахте, но и держал собственную ферму. Эдита продолжала учёбу, но из-за трудностей с польским долгое время получала плохие оценки: лишь к седьмому классу её успеваемость более-менее выровнялась.

Она совершенно точно знала, как правильно учиться, и собиралась научить этому других: она окончила Педагогический Лицей в городе Валбжихе и, выиграв конкурс, хотела продолжить образование в Советском Союзе. Злобный отчим притом всё время её отговаривал, считая, что она должна повторить судьбу матери, стать портнихой и, в будущем, служанкой для мужа — но Эдита знала, что ей уготована великая судьба, и поэтому уехала без страха. Мать, не подозревая, что служит пророчицей, со слезами на глазах заявила дочери, что «чувствует, что видит её в последний раз». В Польшу она действительно больше не возвращалась — по крайней мере, не на постоянку.

Эдита очень хотела стать учительницей и поступить на психологический факультет в университет Герцена, но там на её попытки на ломаном русском подать документы сказали только, что набора нет, «приходите в следующем году». Ждать ей не хотелось, и она поступила в Ленинградский государственный университет имени Жданова на отделение психологии философского факультета. К своим мультилингвистическим познаниям она прибавила и русский язык: её азбукой стал «Капитал» Карла Маркса. Даже его последователи изучали сей опус с меньшим усердием, чем полька, мечтавшая остаться в Советском Союзе и не лишиться повышенной стипендии для иностранных студентов.

Правда, с праведного пути педагогики её свернул певческий талант. Эдита и в детстве любила петь, а в Лицее, ещё в Польше, слышала пророчество от одного из своих педагогов, что быть ей известной артисткой. На него она тогда отмахнулась, процитировав отчима: «пением на жизнь не заработаешь». Столько людей мечтает услышать такое от учителей, говорящих «Быть тебе дворником!», Эдите ТАК повезло... даже если тогда она вовсе не обратила на это внимания.

Хор Польского Землячества стал настоящей отдушиной для девушки, скучавшей по родине и матери. На одном из выступлений она приглянулась Александру Броневицкому, на тот момент — руководителю хора студентов консерватории. Броневицкий был обязан стать обладателем столь негранёного алмаза и поспешил выразить свои восторг и восхищение. Чувства оказались взаимными, и ещё 20 лет их имена были неразрывно связаны, нравилось им это, или нет...

В 1956 году ансамбль студентов консерватории получает название: его придумывает сама Эдита. ВИА «Дружба» выступает в консерватории в новогоднюю ночь и появляется в фильме «Мастера ленинградской эстрады»: молодая и прекрасная солистка исполняет песни «Красный автобус» и «Гитара любви», и восторженная публика несколько раз просит её выйти на бис. В том же году она и «Дружба» начинают записываться в профессиональной студии.

Постоянные разъезды и репетиции заставили Эдиту перевестись на заочное отделение и прицельно заняться певческой карьерой. О своём переводе она хлопотала лично, поехав в Москву и продолжив на ломаном (хотя уже и не столь ломаном, как прежде) русском просить о милости у Системы Советского Образования. В милости ей отказано не было.

В следующем году «Дружба» отправилась в Москву на VI Всемирный Фестиваль Молодёжи и Студентов, с программой «Песни Народов Мира». Участники в восторге, Ленконцерт предлагает им официально стать резидентами и обеспечивает работой на пару лет: за два года группа побывала в США, Боливии, Венгрии, на Кубе... и много где ещё! Вместе с «Дружбой» Эдиту даже приглашают в Париж: композитор Брюно Кокатрикс очень хочет посмотреть, что это за «русская Эдит Пиаф» такая. Концерт прошёл на сцене концертного зала «Олимпия»: до «Дружбы» из советских артистов здесь выступала только Людмила Зыкина. Уточнять, что она не совсем русская, а очень даже нерусская, Эдита не стала.

Посещённых стран на маршруте «Дружбы» было так много, что музыкантов заподозрили в космополитизме, а для советского человека это хуже, чем нарушить любую из библейских заповедей. Официально, Министерство Культуры было против джазовой пропаганды и акцента солистки, но Александр Броневицкий добился, чтобы коллектив — или хотя бы его драгоценную Эдиту, на тот момент уже ставшую его женой, — оставили в покое. На IX Всемирном Фестивале Молодёжи и Студентов «Дружба» в новом составе исполнила «Огромное небо» и взяла целых три золотых статуэтки в конкурсе политической песни так, будто никто и не пытался вставить им палки в колёса. Знали, очевидно, о чём поют.

С «Дружбой» Пьеха дружила до 1976 года. Музыка ансамбля стала плодом её творческого супружества с Александром Броневицким; когда закончилась любовь (или терпение Эдиты), закончилась и «Дружба».

Бывший муж всячески уговаривал приметную вокалистку остаться и даже грозился, что без него она и шагу ступить не сможет. Был уверен, что успехом Эдита обязана ему, и будь интеллектуальная собственность развита уже тогда, обязательно подал бы на неё в суд, надеясь отсудить права на исполнение якобы «своих» песен... но ни судов, ни гиперактивной жёлтой прессы тогда не было, и артисты тихо разошлись как в море корабли. Всю критику, которой бывший щедро одаривал внешность Эдиты, манеры и даже голос, она учла — и зашагала, быстро и уверенно став одной из лучших и самых любимых исполнительниц советской, а затем и российской эстрады.

Эдита вновь оказалась в Москве, вновь на правительственном приёме. На этот раз Пьеха обратилась в Министерство Культуры за помощью с реквизитом на вполне уверенном, но не лишённом акцента русском, убедив политиков в том, что это жизненно необходимо для развития советской музыки. Естественно, никто даже не подумал ей отказать. Броневицкий остался с носом и искусанными локтями.

Посотрудничать с новым ансамблем Пьехи захотели все: фирма грамзаписи «Мелодия», композиторы и поэты Рождественский, Корнелюк, Фельцман и многие другие. Она не только была единственным музыкантом советской эстрады, смело и открыто «коверкающим русский язык» без уголовного преследования, но и новатором: так, она стала первой, кто догадался снять микрофон со стойки и заговорить с публикой, перестав воспринимать слушателей как безликую массу. Она же придумала не просто отмечать дни рождения с большим размахом на больших сценах, но приглашать на них публику — и брать деньги за вход. Публика, правда, платит не за фуршет, а за голос любимой певицы и её гостей, поэтому никто не жалуется. Свои 60 лет она и вовсе отметила на Дворцовой в Санкт-Петербурге, впервые за всю историю площади.

Сейчас Эдита Пьеха приостановила концертную деятельность, но официальных заявлений о том, что мы её никогда не увидим, но никогда не забудем, не делала.

Длительная карьера принесла ей много наград и титулов, притом не только в СССР. Всесоюзной Народной Артисткой она стала в 1988-м, тогда же получила орден «Дружба Народов» в Афганистане за выступления перед российскими веонными, а ещё позже — титул «Госпожа песня» на Кубе. Перечислять её заслуги перед российской и всемирной сценой можно очень долго, а можно просто спросить первого рандомного человека, знает ли он Пьеху. И знающе ухмыльнуться, когда он скажет про Эдиту, а не про её внука.

Первый брак Эдиты с директором ансамбля «Дружба», Александром Броневицким, продлился 20 лет: именно от этого брака у артистки родился единственный ребёнок. Отношения с Илоной у Эдиты долго не складывались, потому что маме приходилось часто бывать на гастролях — зато всей любовью, которую она не дала Илоне, она с лихвой одарила внука Стаса, которого назвали в честь её отца. Мальчик уже в раннем возрасте решил, что тоже станет музыкантом, как его мать и бабушка, и что выступать будет под бабулиной фамилией. Эдиту он зовёт не бабушкой, не бабулей, а бабоном. Чтобы руки не тряслись, если удастся попросить у Эдиты Пьехи автограф, думайте о том, что перед вами не всемирно известная и межпланетарно любимая артистка, а просто бабон, которая так же, как и остальные бабули, обожает внука и закармливает его, ибо он «кожа да кости».

Певица пыталась создать семью во второй раз и даже в третий. От Броневицкого она ушла уже в 40, когда на неё обратил внимание его товарищ Геннадий Шестаков, служивший в КГБ. С ним она пробыла шесть лет — и не смогла смириться, что бутылке он уделял больше внимания, нежели любимой женщине. В 1994-м её избранником стал журналист и сотрудник администрации Президента Владимир Петрович Поляков, но и с ним брак распался через восемь лет.

Оба этих брака певица посчитала ошибкой, как и развод с Броневицким — и это несмотря на то, что он не чурался рассказывать ей о своих любовных похождениях и постоянно устраивал сцены ревности!.. Воистину, как она и сказала однажды, прощать умеют только сильные. Любить, конечно, никогда не поздно, но стоит ли пытаться, когда тебе так не везёт?

Позже певица делилась с прессой, что зла на судьбу не держит, потому что нельзя зараз слопать весь пирог и не подавиться. Ей не удалось стать исключительно мамой и заботливой, прекрасной женой, но она счастлива, что ей удалось добиться большой славы, пускай и не на родине, и великой любви поклонников музыки по всему миру. Достижение это, мы считаем, ничуть не сомнительное.