Егор Летов

Егор Летов был слишком умен, слишком утянут в создание нового жанра, слишком внимателен к происходящему в стране, чтобы прожить долгую, полноценную жизнь. Но за свои 43 года он успел столько, сколько многие не успевают и за 86 лет, а вот что именно — читайте ниже.

Уже в детстве маленький Игорь Летов не понаслышке знал, что такое советская власть, правила и послушание и что в них может быть плохого. Бунтовать и жить исключительно ради бунта ему захотелось, потому что отец, Федор Дмитриевич, был военным, а в начале 1990-х годов даже занимал пост секретаря райкома КПРФ. Поэтому и дети его, разумеется, были в ежовых рукавицах. Особенным трудолюбием в школе мальчик не отличался, другим предметам предпочитая физкультуру, потому что благодаря официальному освобождению имел право на нее не ходить.

Любопытно, что в детстве Игорь пытался научиться играть на фортепиано, но преподаватели быстро сокрушили его мечту стать профессиональным певцом: они были уверены, что у мальчика нет слуха и появится вряд ли. Неудивительно, что он пошел в панк-рок — что еще ему оставалось? Да и в кумирах среди вокалистов у него был не Джон Леннон, а Джим Моррисон и его примечательно немелодичный баритон.

В целом самое ощутимое влияние на него оказали представители экспериментальных направлений, психоделии и постпанка. Впоследствии музыкант научился играть на многих инструментах, но клавишные так и не освоил.

Игорь пытался выучиться на строителя и для этого даже переехал к старшему брату — Сергей Летов жил тогда в Подмосковье. Но, как истинный панк, учебой он интересовался не очень-то и вскоре был отчислен из ПТУ за прогулы. Подобно ребенку с картины «Опять двойка», вернулся Егор обратно в Омск к недовольным родителям и с тех пор работал везде, где только нужны были руки, — в его пальцах с равной частотой бывали как кисточка для рисования, так и для штукатурки. Он делал все, чтобы закон о тунеядстве его не коснулся, но избежать властной руки закона все равно не удавалось уже тогда — время от времени к ответственности его все же привлекали. Больше всего его интересовала продажа пластинок, потому что так он мог спокойно знакомиться с зарубежной музыкой, а самое интересное даже оставлять для себя.

В Омске и началось его рождение как ключевой фигуры и идеолога отечественного панк-рока. В 1982-м появляется рок-группа «Посев»: помимо Игоря, в ней состоит Константин Рябинов, также известный как Кузя УО. Название коллектива музыканты заимствуют у газеты Народно-трудового союза солидаристов — партии русских эмигрантов, во времена перестройки потихонечку становившейся легальной. По словам самого музыканта, тогда это было самым эпатажным названием, которое только могло прийти в голову, а именно это — эпатировать — он и хотел. Легализация происходила, но неторопливо, и советским властям все равно не нравилось.

Первое выступление Летова на бас-гитаре состоялось в общежитии МИФИ с подачи Сергея Курехина, а первые ростки «Гражданской обороны» появились в 1984-м. Название группы, едкое и сбивавшее с ног любого политического активиста, недвусмысленно сокращалось в «ГрОб»: так же Летов назвал свою домашнюю студию, в которой по-партизански были записаны все альбомы «Гражданской обороны». Попасть в полноценную профессиональную студию было тяжело: творчество «ГрОб» довольно быстро стало ассоциироваться с открытым непослушанием: иметь под своим крылышком такую группу было небезопасно, и никто не стал бы так рисковать.

В первых двух альбомах музыканты препарировали чистейший абсурд и футуризм, считая их лучшими формами бунта против реальности. Окружавшая их действительность была настолько странна и алогична, что ее никак, кроме как абсурдом, описать нельзя было. «Поганую молодежь» и «Оптимизм» иногда объединяют в один альбом: официально он вышел в 1985-м, но впоследствии несколько раз переиздавался под самыми разными названиями. Версий тоже было великое множество, и каждая из них — разной степени плохости. Музыкальные партии, записанные на коленках, необычные инструменты, неуместные вставки из других периодов творчества... Короче говоря, проблема «ищешь оригинал, а находишь ремикс» была актуальна уже тогда. В более-менее адекватном виде этот материал появился в «Красном альбоме», который Летов выпустил в одиночку.

Группа сознательно писала антисоветские песни. Участие политики в формировании реальности (и внесение в нее абсурда) настолько осязаемо, что избежать этого не получилось, как и репрессий: Рябинов, несмотря на сердечную недостаточность, оказался в армии, Летов же — в больнице для душевнобольных. Выбраться ему помог брат, открыто пригрозивший властям «все рассказать родителям»: созвать иностранных журналистов и поведать, что никакой перестройки в СССР нет, а неугодных властям музыкантов держат на принудительном лечении. О внешнем имидже, видимо, в Советском Союзе все же пеклись, и Летов оказался на свободе, в целом проведя в «психушке» три месяца.

Этот период музыкант описывает цитатой из Ницше: «То, что меня не убило, сделало меня сильнее». И заставило бороться за прежние идеалы еще упорнее.

Дальше Летов действовал сам. По его воспоминаниям, работать с ним никто не мог из-за документальных (!) запретов со стороны КГБ, поэтому приходилось то партизанить, то пускаться в бега. Для создания иллюзии коллективного творчества он начал подписывать пластинки разными именами: теперь в список его псевдонимов входили Килгор Траут, Джа, Дохлый, Майор Мешков. Имя последнего, к слову, позаимствовано у реального человека — настоящий Мешков служил в КГБ и стал вдохновением для песни «Лед под ногами майора».

Янка Дягилева колесила по стране вместе с Егором, ночуя у хиппи и воруя еду с базаров. Музыканты давали концерты прямо на обочине, а Летов работал над следующим циклом из трех альбомов: «Все идет по плану», «Так закалялась сталь» и «Боевой стимул».

До 1989-го Янка и Егор так и скитались по свету, аки герои Керуака, пока родители музыканта не похлопотали и не избавили его от политических преследований. Надзор властей немного ослаб, диссиденты оказались никому не нужны. Летов, Рябинов и Олег Судаков собрали новый коллектив «Коммунизм», но эта музыка вскоре начала им надоедать. Художник не может оставаться сыт, поэтому и качество альбомов, изданных без преследований, в безопасности, сильно изменилось — так по крайней мере казалось самому Летову.

Тогда он вместе с Рябиновым и решился на «трансцендентный» эксперимент. Музыканты собрались играть непрерывно в течение нескольких часов, все записывая на ленту. Спустя четыре часа Летов начал издавать слова «глубоко архаические — слова, рожденные даже не в детстве, но в том состоянии, которое существовало еще до моего рождения». Так родилась песня «Прыг-скок», которую музыкант считал одной из лучших в своей жизни.

Думаете, так и завершились его духовные поиски? Какой там, так они только начались: Летов еще нисколечко не преисполнился! Результатом его промежуточных исследований стал альбом «Сто лет одиночества», после которого музыкант даже подумывал отправиться в лес и продолжить самопознание вдали от беснующихся толп поклонников. Однако неспокойная политическая ситуация снова втянула его и напомнила, что он и его таланты принадлежат стране, в которой Егор родился, и что гораздо важнее не путь его личного, но коллективного спасения.

Надеясь стать лидером для своей духовной панк-рок-паствы, Летов возглавляет национал-коммунистическое рок-движение «Рок-прорыв». Деятельность «Гражданской обороны» возобновляется, в 1997-м выходят альбомы «Солнцеворот» и «Невыносимая легкость бытия».

Некоторые названия Летов заимствовал из современной (на тот момент) зарубежной литературы. «Сто лет одиночества» и «Невыносимая легкость бытия» — романы Маркеса, колумбийского писателя, и Кундеры, писателя чешского. Псевдоним «Килгор Траут» взят из романов Курта Воннегута, а образ севера из песни «Вселенская большая любовь» — из книги Ганса Носсака. Так что всем, кто уверен, что панки всегда невежды, советуем поразмышлять над этим еще раз.

Ни политические гонения, ни эксперименты над психикой (самостоятельные и не очень), ни панк-рокерский образ жизни здоровья музыканту не прибавляли, поэтому и умер Летов молодым. 9 февраля 2008 года в Екатеринбурге состоялся его последний концерт.

За год до этого вышел альбом «Зачем снятся сны?», ставший вершиной его творчества. Музыкант даже упоминал, что после него, самого «непопсового» альбома «Гражданской обороны», имеет смысл вовсе ничего не писать. Слова его непостижимым образом оказались пророческими: больше Летов ничего при жизни не выпустил.

Все женщины Летова разделяли его страсть к музыке и политике. Янка Дягилева, его первая боевая подруга, тоже писала и играла музыку — ее уход музыкант переживал очень тяжело. После ее смерти он длительное время жил с Анной Волковой — ее подругой, также принимавшей участие в записи альбомов «ГрОб». Его третья спутница, журналистка Наталья Чумакова, даже играла в группе на бас-гитаре и была с ним в его последние дни.

Летов умер у себя дома 19 февраля 2008 года. Там же и похоронен, в Омске, рядом с могилой матери.