Петр Мамонов

При жизни Петр Мамонов прославился как самый православный из всех антихристов, когда-либо бравших в руки микрофон. Именно так он начинал свой путь — не понимая, для чего живет, на что ему такой необуздываемый бешеный характер… Он искал себя в театре, кино, экспериментальной музыке, а нашел, как ни странно, в церкви, тем самым сделав жизнь достойной своего имени: абсурдной и ни на что не похожей.

14 апреля 1951 года, в том же самом Большом Каретном переулке в Москве, где рос и иногда бывал Владимир Высоцкий, родился Петр Николаевич Мамонов. Любовь к слову он унаследовал от мамы: она была переводчицей со скандинавских языков, пока отец проектировал и ремонтировал доменные печи.

С самого детства будущий музыкант отличался хулиганистым характером и регулярно выражал свое фи замшелым правилам поведения. Элегантным денди-шарфам он предпочитал махровое полотенце, а вместо старческого пенсне на очках носил унитазную цепочку. Его дважды отчислили из школы: однажды за то, что устроил «бум» рядом с кабинетом химии, в другой раз — за то, что превращал любое мероприятие в цирк и балаган. Даже зарубежную музыку, которой его сверстники поклонялись — The Beatles, Led Zeppelin и The Rolling Stones, — он всячески коверкал, исполняя таким образом своеобразную психоделию в квадрате. По молодости его даже угораздило загреметь в психушку: правда, по собственной инициативе, ведь нужно было откосить от армии — и готовы поспорить, он чувствовал себя там своим.

Его необычное поведение и желание привлечь внимание всех и вся, даже московских хиппи, которых Петр не сильно уважал, выводили из себя — настолько, что он мог любого пацифиста спровоцировать на мордобой. Одно из таких маханий кулаками закончилось для него довольно плачевно — ножевым в грудную клетку. Врачи справились с трудной задачей спасти его и вытащить из клинической смерти, но шрам все-таки остался, а ума на тот момент отчего-то не прибавилось.

Долгие годы Мамонов не мог найти место, где пригодились бы его экспрессивный характер и колоссальная энергия. Он метался с одного места работы на другое, учился на редакторском факультете Московского полиграфического института, но выдержал только до третьего курса; устроился редактором, хорошо зарабатывал, но тут же тратил все на кутеж; познакомился с девушкой, стал отцом, разочаровался в жизни — и все по новой.

Период это был довольно мрачный, но именно он позволил Мамонову создать достаточно песен для целого альбома. Его путевкой в музыку стал Артемий Троицкий, известный советский критик и его старый товарищ: музыкант показал свои незамысловатые песни, и Троицкий оказался очень впечатлен. Мамонов был в восторге, что Троицкий в восторге, и решительно настроился собрать музыкальную группу.

Для участия в «Звуках Му» Мамонов пригласил Алексея Бортничука, своего младшего брата, Павла Хотина и Александра Липницкого, с которым был знаком с детства и которого обожал. В названии проекта по сей день остается недомолвка, ибо то, чем они занимались, назвать музыкой было довольно тяжело, ведь, помимо обычных инструментов, Мамонов искал вдохновение во внутренних стенках кастрюль и на обломках стульев — в общем, повсюду, где вдохновение обычно никто не ищет, из-за чего оно покрывается пылью, залеживается и приходит в непригодность.

Группа постоянно участвовала в московских и ленинградских квартирниках, быстро обрастая полезными связями и фан-базой: их уважали даже видные фигуры культурной столицы — это мы про «Алису», «Аквариум» и «Кино». Вместе с популярностью коллектива росли и требования Мамонова к звуку: многих музыкантов он выгонял, ведь те были недостаточно странными, и постоянно корпел над записанным материалом, рискуя жизнью, чтобы укусить вдохновение за хвост и сделать «настоящую вещь». Правда, вдохновение все время ускользало, а созданное переставало нравиться уже через пару дней. Почти как в сказке: бьет полночь, и то, что ты написал еще вчера, сегодня кажется бессмыслицей, ведь ты теперь — совсем другой человек…

То, чем занимался, музыкант называл «русскими сюрреалистическими снами», поэтому неудивительно, что его понятия о сюрреалистичном зачастую расходились с понятиями тех, кто тратил больше пяти минут на то, чтобы хотя бы примерно представить, чего от него хотят. Но, справедливости ради, в масштабе таланта Мамонову ни тогда, ни после никто не отказывал — и это несмотря на сложный, не склонный к человеколюбию характер.

«Вещь» группа все-таки сделала, после чего начала разъезжать сначала по Союзу, потом — по зарубежным странам, отовсюду собирая овации и одинаково перехватывая дух у людей русско- и англоязычных… Троицкий поспособствовал знакомству Мамонова и Брайана Ино, и Ино был восторжен и напуган одновременно: в своем новом знакомом он видел древний архетип человека из Средневековья, которого нужно обязательно поймать и показывать на ярмарках, как обезьянку в клетке, то есть записать и продавать на пластинках. Казалось бы, все прекрасно, величие достигнуто, Мамонов может быть спокоен. Он и был, пока не понял, что такого величия уже не хватает, нужно другое — тоже величие, но… другое! Вы не понимаете!

Едва ли он сам мог понять, чего хочет, когда распустил «Звуки Му» и объявил всему миру, что отныне он и Алексей Бортничук будут играть в составе дуэта «Мамонов и Алексей». В таком составе группа просуществовала недолго: вскоре к ней присоединились Евгений Казанцев и Андрей Надольский. Их профессионализм и музыкальный опыт позволили коллективу впервые создать по-настоящему плотное звучание. Так что, может, это и есть вершина, которой он так долго добивался? Не-а, опять не то. Вновь оказавшись наверху, Мамонов мгновенно потерял к ней интерес и перешел на новую, прежде нехоженую им тропу.

Еще во времена расцвета «Звуков Му» Мамонов дебютировал на большом экране: ему досталась эпизодическая роль в фильме «Игла» (1988), главную роль в котором исполнил, да-да, Виктор Цой. (Спустя 21 год, когда «Игла» получила ремейк, Мамонова позвали на ту же роль.) Когда «Звуки Му» артисту наскучили, он снова попробовал себя как актер в фильме «Такси-блюз» (1990) Павла Лунгина.

В 1992-м состоялся его дебют в Московском драматическом театре, в спектакле «Лысый брюнет» Олега Бабицкого. Когда сезон отшумел, тем же составом они попробовали поставить Габриэля Гарсиа Маркеса, но ничего не вышло, и в командной работе Мамонов разочаровался. Настолько, что увлекся моноспектаклями и несколько лет только ими и занимался. Сам, естественно, ведь выстраивание отношений в коллективе — задача невыполнимая для Творца с большой буквы «Т».

Исключение он сделал для пьесы «Мыши, мальчик Кай и Снежная королева». К работе над сценарием и постановкой он привлек совершенно новых людей, объясняя это «страхом самоповтора», но не похоже, чтобы их вклад был очень заметен или даже нужен. Поначалу спектакль шел с участием игравшей пантомиму массовки, но критики без конца кривились: зачем они тут, мол, их убери, и ничего не изменится? Так и случилось: через пару лет Мамонов остался в спектакле один, правда, не по разумению критиков, а по собственному решению.

Свою лучшую и самую заметную роль, старца Анатолия в фильме «Остров» все того же Павла Лунгина, Мамонов играть побаивался. Пристыженный ошибками молодости, артист был уверен, что на святого чудотворца он совершенно непохож и вообще не достоин этой роли. Только после наставлений православного батюшки он понял, что его герой такой же «жалкий, смешной и странный», как и он сам, и сообразил, что нужно делать, как и с какой интонацией говорить.

Критики ликовали, и после выхода картины Мамонов получил премии «Ника» и «Золотой орел» за «Лучшую мужскую роль». «Орла» он получал в поношенной одежде, а вместо благодарственной речи выдал тираду, критикующую общество и его моральный упадок. Речь сочли довольно скандальной, чего уж там. Мамонов покричал, пожаловался и уехал в свой затворнический домик в Подмосковье, куда сразу же потянулись верующие со всех уголков страны: такие, кто и понятия не имел, что их «мессия» однажды чуть не погиб в поножовщине, в которую ввязался самолично. С тех пор его образ стал плотно ассоциироваться с христианством и православием, да и мировоззрение в корне изменилось; о своей молодости музыкант вспоминал с большой горечью и о многом сожалел.

После успеха «Острова» Лунгин пригласил Мамонова сыграть Ивана Грозного в фильме «Царь». Главный герой снова отдаленно напоминал его самого: человек у власти, позыркивающий с любопытством на православие, но все же слишком греховный, чтобы стать истинным христианином. Правда, эта роль удалась Мамонову чуть хуже: сам он считал себя «мелковатым» для роли такого масштаба. А может, в духовных поисках он все же зашел дальше Ивана Грозного, а потому и общего у них было меньше, чем могло показаться на первый взгляд.

Несмотря на довольно шебутной характер и любовь к поиску приключений на свою голову, Петр Мамонов прожил долгую жизнь. Творить он не переставал даже в последние годы: издавал сборники «поэтических афоризмов» с размышлениями о религии и духовных поисках, в 2012-м поставил новый моноспектакль «Дед Петр и зайцы», а в 2015-м возродил «Звуки Му» с абсолютно новым составом. В 2017-м состоялась премьера его же спектакля «Как я читал Исаака Сирина» — о тексте, который Мамонов считал своей настольной книгой.

Летом 2021 года Мамонов был госпитализирован и через некоторое время введен в медикаментозную кому. Не спасло: 15 июля артист скончался от коронавирусных осложнений, так и не придя в себя.

Последнюю выходку он совершил на похоронах: его гроб оказался слишком велик для вырытой могилы. Казалось бы, ничего такого, просто могильщики накосячили, но, думая о том, как часто умерший поступал не как все, как сильно стремился к эпатажу и инакомыслию, невольно ухмыльнешься. Не такой, как все, до самого конца он упорно переходил границы дозволенного, даже если это были границы его собственной могилы.

Прелести отцовства Мамонов впервые познал, когда ему было 23. Точнее, мог бы познать, потому что неназванная возлюбленная родила ему сына, Илью, но заниматься его воспитанием молодой и шебутной музыкант особо не стремился. Только потом, повзрослев и пересмотрев ценности, он осознал, как плохо поступил, и пытался добиться прощения сына молитвами и регулярным общением. Если боитесь за упокоение души Петра, спешим утешить: Илья его простил.

Свою главную любовь Мамонов взял в жены в 1982-м. До знакомства с ним Ольга танцевала в кордебалете, поэтому понимала его стремление к яркому самовыражению и исключительной индивидуальности. Она же помогала найти правильные инструменты: в 1991 году, когда «Звуки Му» распались и Липницкий занялся собственным творчеством, Ольга стала директором группы и концертным декоратором.

При жизни она долго и упорно пыталась добиться присвоения Мамонову звания народного артиста России, а после смерти поддержала инициативу причислить его к лику святых. Ольга уверена, впрочем: если бы покойный муж знал, как она за него хлопочет, то очень бы рассердился, ибо, опять же, что есть суд людской перед судом Божьим?

В браке родилось двое сыновей: Иван и Даниил. Иван Мамонов тоже занимается творчеством — именно он в качестве оператора снимал отца в фильме «Шапито-шоу».