Истина отменяется в споре: за что Британия боготворит и ненавидит Моррисси

Идол подростков

До появления The Smiths в 1982-м главной музыкальной гордостью Великобритании были The Beatles. «Ливерпульская четверка» перевернула рок-н-ролл всего за 10 лет существования, но The Smiths для создания своей ниши хватило всего четырех. В 1987-м, когда творческие разногласия привели к внутреннему расколу, квартет был на вершине популярности среди подростков, только на их примере понявших, что такое инди-рок.

Тексты Моррисси были мизантропичны, не лишены юношеского максимализма и антимонархических настроений. Heaven Knows I’m Miserable Now призывал не пресмыкаться перед ожиданиями окружающих, Bigmouth Strikes Again высмеивал громкие заявления все тех же презренных людишек. Тем удивительнее было то, что за текстами о безразличии к жестокосердному миру скрывался одинокий и несчастный юноша, способный написать How Soon Is Now?, Asleep и The Last Night I Dreamt That Somebody Loved Me. Искренность была главным тузом в рукаве Моррисси, а небрежная отрешенность в поведении на сцене приковывал к нему все больше поклонников.

Но даже успех не уберег The Smiths от одного крупного и непреодолимого препятствия — упрямства их фронтмена.

Нет, конечно, у раскола The Smiths было множество других причин. Моррисси не устраивало, что гитарист Джонни Марр работает с другими музыкантами, Марр, наоборот, не понимал, почему фронтмен и автор всех текстов мыслит столь узко и не хочет экспериментировать со звуком. Басист Энди Рурк и барабанщик Майк Джойс вообще обратились в суд, когда узнали, что будут получать всего по 10% авторских отчислений за музыку The Smiths.

Идол ненавистников

Из-за своего упрямства и радикальных взглядов и высказываний Моррисси поссорился со многими из своих коллег и прослыл самым скандальным британским музыкантом. Посудите сами. Еще не став фронтменом The Smiths, гневный обличитель писал разгромные статьи для NME — и все группы, кроме почитаемых им The New York Dolls, писали отвратительную музыку. В 1986-м он обвинял черных артистов в том, что The Smiths не могут пробиться в чарты, и называл регги «самым расистским жанром из существующих». Тогда никто не воспринимал это всерьез, да и подобные высказывания не были чем-то необычным — в конце концов, ими же бросались и панки вроде Sex Pistols.

Моррисси — известный вегетарианец и кошатник, и все бы ничего, если бы каждое высказывание в защиту братьев наших меньших не приправлялось изрядной щепоткой мизантропии. Он без устали критиковал британские власти и открыто высказывался против тех, кто убивает животных ради мяса. Садику Хану, ставшему мэром Лондона в 2016-м, как-то раз досталось за нечетко выговариваемые слова. Мадонна в устах Моррисси стала «обезумевшей женщиной», а сумочки Бейонсе — главной причиной вымирания носорогов. Даже сэра Дэвида Аттенборо, столь же значимого в Англии, как Николай Дроздов в России, музыкант уличил в «неверной терминологии». По словам Моррисси, натуралисту не стоило использовать слова «морепродукты» и «дикая природа» — лучше заменить их «морской фауной» и «свободной природой». В общем, в Великобритании не осталось ни одного видного деятеля, по которому Моррисси бы не прошелся.

Крайне чувствительный к собственной персоне, он демонстративно игнорировал любое СМИ, если то выставляло его в неприглядном свете, и винил в глупости каждого, кто был с ним не согласен. Чувства юмора, как выяснилось недавно, музыкант тоже напрочь лишен — посвященный ему эпизод «Симпсонов» (1989-...) Моррисси не оценил. В нем некогда юный и обаятельный мизантроп превращается в обрюзглого старого ворчуна, предавшего свои идеалы. Персонажа, кстати, озвучил Бенедикт Камбербэтч — его наш герой обвинил в погоне за деньгами.

Образец серой морали

Однако, как часто случается с по-настоящему великими людьми, почти каждый его недостаток оборачивается внушительным достоинством. Именно наглость и смелость Моррисси помогли The Smiths ворваться на поп-сцену и предложить искреннюю альтернативу, которая нашла отклик в сотнях молодых сердец внутри и далеко за пределами Великобритании. Его вычурная харизма, намеренно небрежно-эротичный вид и пышный веник цветов на поясе напомнили меломанам, что необязательно скупать весь глиттер и одеваться в яркие костюмы, как у Дэвида Боуи или Фредди Меркьюри, чтобы быть по-настоящему значимым.

На сцене он был обыкновенным заучкой в очках, а не мачо вроде Роберта Планта (Led Zeppelin) или Стивена Тайлера (Aerosmith) — никто даже не думал, что так можно. Ленивая манера исполнения и запоминающийся тембр внушали его поклонникам здоровую долю пофигизма и помогали не обращать внимания на незначимые мелочи. Наконец, его тексты подарили безопасное пространство для всех мизантропов, ненавидевших свою работу и окружающих. Не стоит хмуриться — скорее всего, в вашем окружении и сегодня найдется парочка подобных людей, даже если они усердно это скрывают. Забавно, но именно эта черта его лирики сделала The Smiths бессмертными и по сей день уберегает вечно молодую группу от ярлыка «батиного рока».

В мире, где каждый притворяется святым, честные высказывания Моррисси до сих пор звучат как свежий воздух, потому что музыкант не щадит никого и не боится отмены. Уж таков мир, что обезоруживающая честность людям не нравится. Это не значит, что стоит соглашаться с каждым его высказыванием, но не усмехнуться тому, как резко на них реагирует общественность, невозможно.

И ничего, что Моррисси уже немолод и далек от вершин чартов, — ни один из гвардии «стареющих рокеров» не бесит публику так сильно, как он. И в этом, если вдуматься, тоже есть нечто очаровательное.