Звуки «Бу!»: три знаковые роли Петра Мамонова в театре

«Лысый брюнет»

Дебютный спектакль Мамонова в Московском драматическом театре имени К. С. Станиславского (сейчас известен как Электротеатр Станиславский) был поставлен в 1992 году и с большим успехом шел четыре года. Партнером Мамонова по сцене стал актер Денис Бургазлиев. Критики называли постановку режиссера Олега Бабицкого по пьесе Даниила Гинка «советским авангардом». Для глаз человека того времени действо это в самом деле не было привычно: всего два (большую часть времени) актера в причудливой одежде, странных цветов декорации и зарубежная музыка — основателя британского рок-коллектива Dire Straits Марка Нопфлера, лидера постпанк-команды The Durutti Column Вини Райли, кларнетиста Тони Скотта и, конечно, самого Мамонова.

Пересказать сюжет «Лысого брюнета» не так-то просто. По словам Бургазлиева, идея родилась из истории его студенчества во МХАТе — тогда он купил саксофон и играл на нем ночами в шкафу, закутавшись в кучу пальто, чтобы не слышали соседи. В интерпретации Бабицкого и Гинка история переросла в дуэт двух людей — Лысого (Мамонов) и Брюнета (Бургазлиев), сливающихся в одного безумного и рефлексирующего человека, живущего в шкафу.

Позже Петр Николаевич расскажет в связи с этим спектаклем одно из своих правил жизни: однажды во время выступления в ответ на реплику «Не могу найти свои носки» на сцену выполз пьяный человек и предложил Мамонову свои носки. Тот его ударил. А через много лет в ответ на хамство прохожего на улице музыкант не сделал уже ничего, потому что задумался о душе этого молодого человека.

«Шоколадный Пушкин»

Но обычно Мамонов предпочитал играть без поддержки — так и он стал пионером русского моноспектакля. В страшную дату 11 сентября 2001-го исполнитель все в том же театре Станиславского впервые подарил зрителям эскапизм в виде самого себя в нескольких ипостасях. «Шоколадный Пушкин» был сделан на основе одноименного альбома 2000 года. Название, способное показаться глумливым, не относилось ни к поэту, ни к шоколаду. Петр Николаевич просто вдохновился тем, что в США чернокожие артисты часто называют себя «Шоколадными Элвисами».

Поначалу Мамонов относительно спокойно и хмуро читает свои тексты про то, что в него «грусти красный клин вбит», и все это под инструментал наподобие трип-хопа. Затем он берет гитару и постепенно расходится, пытается перепеть, передразнить оперного певца и все больше кривляется и корчится, издавая порой пугающие звуки вовсе не музыки. Мамонов поочередно предстает в образе одинокого человека, непонятого писателя, бизнесмена, потерявшего себя. Играет на струнах смычком, напяливает шляпу с бубенцами и захлестывает зрителя энергией своих гротескных перформансов (на афише спектакль и вовсе значился как «литературный вечер»), как будто придуманных здесь и сейчас, но на самом деле находящихся в разработке два года. Кстати, жанр оригинальной пластинки сам артист определял как «лит-хоп», опередив тем самым Хаски и «Макулатуру». Этот австорский стиль остается и на сцене, в этом синтетическом музыкально-поэтическо-хореографическом зрелище — там, где удается уловить сопряжение ритма музыки и слов.

В этих практически не связанных между собой монологах, песнях и танцах музыкант во многом эксплуатирует образ юродивого, который особенно приклеился к нему после роли монаха-отшельника в фильме «Остров» (2006). Это же амплуа способствовало магии на шоу "Звуков Му" — группы гораздо более концертной, чем студийной. Могло сложиться впечатление, что так Петр Николаевич существует и в жизни, но, конечно, он и сам это отрицал. В границах образов Мамонова и его настоящего можно было запутаться — под конец его жизни мы все чаще видели исполнителя как проповедующего, мудрого старца. В такого он в конечном счете переродился из эпатирующего алкозависимого хулигана вследствие мощнейшего внутреннего кризиса в середине 90-х. «Шоколадный Пушкин» — один из лучших примеров «другого» Мамонова.

«Мыши, мальчик Кай и Снежная королева»

Эта постановка, увидевшая свет в театре Станиславского в 2003-м, в творческой биографии Мамонова стоит особняком, так как в ней маэстро впервые за долгое время выразил желание быть не один. «Надоело что-то одному, решил вот с ребятами поработать», — рассказал он журналистам. Ребята — участница арт-группы «Слепые» Анна Кузнецова (Айседора Ивановна Кузнецова), актер Гавриил Агуф из Театра мимики и жеста и актер Алексей Подольский. С последним Петр Николаевич сотрудничал в картине Сергея Лобана «Пыль» (2005), снимавшейся еще в 2001-м. Сам Лобан, а также сценарист ленты, Марина Потапова (вместе они и Алексей — участники объединения «СВОИ2000»), помогли осуществить задуманное. В «Пыли», к слову, состоялась одна из ключевых сцен для артиста в кино. Его почти десятиминутный, полный горечи и презрения монолог в финале — тоже вполне себе театральное выступление в декорациях медицинского кабинета. Мамоновский профессор Пушкарь доказывает молчащему герою Подольского, что такие люди, как он, — «пыль», «атомы», «вред», «яд», а впрочем, и человек в целом ценности не представляет и пользы не приносит. В каком-то смысле этой печальной истине исполнитель пытался противостоять всю оставшуюся жизнь.

Ну, а что же спектакль, или, как он был представлен, балет? Мамонов, как и раньше, подергивается и пританцовывает, исполняя композиции из релизов «Мыши 2002» (2003) и «Зелененький» (2003), а его окружают молчаливые фигуры — Кай с воткнутым в него осколком (Подольский), человек-яйцо, или этакий Шалтай-Болтай (Агуф), и Снежная королева, лыжница в серебряном латексе (Кузнецова). Их танцы, игры, нелепые движения и просто хождение по сцене гармонично дополняют действия главного участника происходящего и вводят зрителя в особый мир. К сказке Андерсена он имеет малое отношение, но доступно говорит об одиночестве и холоде, которые Кай наверняка испытывал во дворце Снежной королевы: «Целую ночь то спишь, а то и не спишь…», «Нету другого, кроме как поспать, проспаться и снова заново», «Свет фар — вот чего я боюсь. Я мчусь неизвестно куда». А за всем этим жажда любви: «Что бы ты хотела, чтобы я сделал? <…> Только, только, только не надо опять, не надо опять про снег». Учитывая, что мыши, по словам артиста, это «шебаршащиеся в голове мысли», можно и вовсе при желании сложить полную картину.

Пресса почти единодушно отмечала тогда, что актеры-танцоры в «балете» лишние и, став привычным для Петра Николаевича моноспектаклем, «Мыши, мальчик Кай и Снежная королева» ничего бы не потеряли. Но, кажется, Мамонов если и равен себе, то вполне может раскладываться на отдельные слагаемые и так же безболезненно из них собираться — позже он все-таки переработает спектакль в единоличное выступление, «Мыши плюс зелененький» (2005−2008). В любом случае наблюдать за материальным воплощением мысли (мыши) большого таланта очень интересно. Тревоги скребутся в черепной коробке, как в углу дома музыканта в деревне Ефаново, а Петр Мамонов имеет честность их высказать (ловить).

Ознакомиться с богатым чувствами и смыслами творчеством идеолога «Звуков Му» можно в HiFi-стриминге Звук. В этом вам поможет подписка «СберПрайм», которую легко оформить по специальному предложению, будучи читателем Звук Медиа. Добравшись до конца этого текста, вы совершенно точно можете им считаться, так что нажимайте кнопку ниже и открывайте для себя…