Кто сломал бочку на танцполах России: Lady Waks рассказывает о своей жизни

Начало

В Россию я вернулась, поскольку хотела подучить русский язык, который уже основательно подзабыла за то время, что жила в Германии. Поступала я в Санкт-Петербургский университет культуры и искусств — я любила рисовать, хотела быть художником, архитектором, дизайнером. Своим временным возвращением в Россию я стремилась одним движением решить две плановые задачи: вспомнить русский язык и получить высшее образование. Последнее делала в первую очередь для родителей из-за уважения к роду. Еще были мысли, заложенные моей семьей, позже вернуться обратно в Германию и получить второе образование там. Так-то я вместе с семьей уехала в юном возрасте в Германию, мой папа работал инженером в немецкой компании, там же преподавал в университете в Ганновере, а мама получала второе высшее и работала переводчиком у жены вице-канцлера Германии, когда она участвовала в решении проблем чернобыльской катастрофы.

Одним словом, лет в 17 я вернулась обратно в Питер. Можно сказать, одна, поскольку родители жили на две страны и были заняты своей жизнью. Довольно быстро влилась в питерскую хип-хоп-тусовку: рисовала граффити, танцевала брейк-данс. Я продолжила развивать тут свои увлечения, которые меня захватили еще в Германии. Хип-хоп был всей моей жизнью.

Не успев толком приехать в Питер, я попала на работу на радио «Рекорд», причем на тот момент у меня еще был заметный акцент. А попала я туда так: на пару с FUZE (Артем — солист группы KREC и мой близкий друг) мы оформляли праздничную сцену на двухлетие радиостанции. Там я познакомилась с коллективом и с уверенностью заявила программному директору Алексею Пучковскому, что им на радио не хватает трушного хип-хопа, а я это могу (хотя на самом деле совсем не понимала ничего в том, как и что делать на радио). Меня попросили записать пилотный выпуск — спродюсировали эту запись ребята из «Чугунного скорохода", я читала рэп на немецком, потому что я тогда могла писать тексты только на немецком. Антон из группы «Третий глаз» читал на русском. Управляющие на «Рекорде» послушали, им все понравилось, и поставили меня в эфир. Кайф же в 17 лет!

Радио «Рекорд» уже была топовой станцией, но самой модной в городе тогда было «Порт FM», но про это я узнала чуть попозже, когда стала работать в компании Contrforce, которая была практически монополистом фестивалей, рейвов тех лет в России. Крутизну CF я тоже не осознавала, точнее, я просто об этом не думала. А ведь именно они делали самые масштабные рейвы в стране. Но на «Рекорде» я поработала недолго — примерно год спустя на радио изменили политику и сказали, что хип-хоп больше не нужен, нужно теперь играть R&B. В итоге меня попросили на выход. Я от этого оскорбилась, потому что билась за трушный хип-хоп, хлопнула дверью и ушла, как это делают подростки. Но напоследок им бросила: «Вы еще ко мне вернетесь!» Спустя лет 10, когда я уже была мегазвездой международной брейкбит-сцены, получала номинацию за номинацией, люди с «Рекорда» меня пригласили вести эфиры опять. И эту программу я веду по сей день.

Когда я только приехала в Россию, то сразу поняла, что никакого хип-хопа тут как культуры не существовало в том формате, как это было в Европе. Ведь как культура хип-хоп состоит из рэпа, брейк-данса, граффити и диджейства. А тут кто-то читал рэп, кто-то пробовал что-то рисовать, танцевать. Одним словом, увиденное мной тут совсем не походило на то, что я видела в Германии. Я сюда и приехала с гигантской верой в то, что тут просто необходимо развивать хип-хоп-культуру. Но, опять же, не думая, я следовала своему увлечению, не имея четкой цели, я шла за чувством бессознательного.

Первые шаги

Спустя пару лет возник вопрос: возвращаться ли обратно в Германию или оставаться здесь? Я взвесила все за и против и поняла, что лучше тут быть одной из немногих, чем там быть как все. Мой немецкий менталитет, иной подход к работе и творчеству показали себя в России эффективными. Так я осталась в России.

Я стала дизайнером и начала заниматься оформлением сайтов, флаеров различных вечеринок, которые проходили в «Маме», в «Тоннеле». Это привело меня в Contrforce, а еще я стала организовывать собственные мероприятия. Я не была диджеем и не хотела им быть, я кайфовала от самого процесса организации эвентов! Одна из первых моих масштабных вечеринок прошла в клубе «Мама» — я каким-то образом убедила Олега Назарова, что просто необходимо делать вечеринки с хип-хопом и трип-хопом, электро и немного брейк-дансом. Назвала их Trip Nation. Играли там Quest, Primat, Штакет, 108 и другие. У меня в те годы было много винила с хип-хопом, я его коллекционировала, слушала и экспериментировала с вертушками. Помню крутой сборник Battle of the Year с рэпчиком, но я решила заценить его не на 33 оборотах, а на 45 — и зазвучал самый настоящий брейкс! Но еще раз отмечу, что никаким диджеем я тогда не планировала становиться. Из всех составляющих хип-хоп-культуры я перепробовала все: я была МС, я танцевала брейк-данс, рисовала граффити, только пластинки еще не крутила. Пришла я к этому после того, как диджей Quest отложил подальше уже целую стопку моего коллекционного винила со словами: «Это не мое, не буду играть». Тогда стало ясно: играть буду я!

У себя на вечеринках я играть побаивалась, поэтому впервые как диджей сыграла в клубе «Грибоедов». В качестве гонорара мне дали тарелку салата. А уже второе или третье мое выступление состоялось на главной арене в СК «Юбилейный» на рейве MayDay. Попутно я работала в клубе «Тоннель», который вообще сыграл очень важную роль в развитии городской музыкальной сцены: на его танцполе выросли поколения, многие из детей «Тоннеля» до сих пор где-то на моем горизонте: вот Степа Марсель, Маааня, которая топ-гонщица, сам владелец Сергиенко, он мой сосед. Мы то йогой занимаемся, то по паркам ходим… Как раз работая в этом клубе, я познакомилась с людьми из Contrforce, о которых уже говорила ранее. Меня туда взяли на должность помощника дизайнера Антона Тимошенко. Спустя несколько лет Антон ушел из компании, и я стала основным дизайнером всей продукции Contrforce. Потом я попросила, чтобы меня стали подключать и к другим задачам: параллельно занималась логистикой артистов на больших мероприятиях — тогда на наши мероприятия приезжало много немцев, а у меня с немецким было все очень хорошо. Потом привлекли к букингу, что мне понравилось, плюс я возила иностранцев на свои IBWT-мероприятия, запустила букинг-агентство и чуть ли не десять лет отвечала за букинг артистов на главный НЕ фестиваль в мире — «Казантип»!

Идеологи Contrforce — Миша Воронцов, Денис Одинг и Маша Малос — начали прислушиваться к моему мнению и предложениям. Так на техно-рейве Mayday возник танцпол с брейкбитом, на котором играли Krafty Kuts, Ragga Twins, Мартен Хергер, Ренни Пилгрем и другие. И когда бочка на главных фестивалях России сломалась, это было удивительно, тогда произошел брейкбит-прорыв. Я уверена, что именно деятельность Contrforce повлияла на бум брейкбита в России. Это случилось в 2005 году.

Боевое крещение на гигантском рейве

Свое первое выступление на Mayday я запомню на всю жизнь. До этого я раз играла на небольшой вечеринке, а тут меня ставят первой на открытие Mayday, который проходил в спорткомплексе «Юбилейный», и говорят: все равно еще никого не будет, ты сама подумай, как там быстро люди успеют зайти? Звучало убедительно, я поверила. Но в результате встаю за вертушки, ставлю первую пластинку, и мгновенно танцпол заполняется людьми. Оказалось, что аудиторию уже запустили в спорткомплекс. За пару часов они ждали открытия и за минуты заполнили главную арену, как вода. Это было ужасно страшно наблюдать со сцены. Для меня это был очень сильный шок — я буквально не могла поднять иглу с пластинки, потому что руки очень сильно тряслись. Я сама так тряслась, что боялась сломать тонарм. Результат — я выжила! И после выступления на Mayday мне уже было ничего не страшно. Я переборола свой страх сцены.

Contrforce тогда — главные люди в стране по организации рейвов. Меня все это очень захватило, ведь вокруг меня люди что-то строили, планировали, организовывали, воплощали. Это вдохновляло!

Как бы удивительно это ни звучало, я никогда не была на танцполе — я всегда была на сцене фестивалей. И я всегда смотрю на людей на танцполе, анализирую, что и как происходит, кайфую вместе с ними и хочу в следующий раз сделать все еще лучше.

В тот момент, когда работала в Contrforce, я не понимала, насколько это круто. Мне просто нравилось с ними работать, а если бы тогда была возможность загуглить, кто эти люди и что они сделали, то я бы здорово испугалась. Есть такое выражение: чем больше мы думаем, тем больше страха, а чем больше мы делаем, тем больше получаем опыта, то есть результата. Но я тогда думать не успевала — я просто постоянно что-то делала. Я была молодой, и меня от всего происходящего здорово несло. Рейв со стороны организатора был моей страстью.

Своими учителями я считаю и ребят из Contrforce, и Никиту Маршунка, идеолога «Казантипа», где я занималась букингом артистов на главный танцпол и рулила своими шоукейсами. И научилась многому у них, это была удача оказаться с ними в одной лодке, я благодарна за эти шансы, которые я максимально использовала для саморазвития.

Появление In Beat We Trust

Впервые выражение In Beat We Trust появилось на флаерах вечеринок, проходивших в «Тоннеле», когда IBWT заинтересовался бренд Winston. В итоге мне надо было придумать новое название для этих вечеринок, так как Trip Nation было слишком триповое. Я много думала над названием и как-то случайно увидела на одной машине выражение In God We Trust, и меня осенило: In Beat We Trust, конечно же! Мои знания английского тогда были ниже плинтуса, и я не знала, что так не говорят, надо In BeatS We Trust, но, когда я об этом узнала, было уже поздно! Во всем мире уже все знали об In Beat We Trust.

Благодаря участию Winston я перешла на новую ступень организатора — они выделяли мне бюджеты на привозы артистов. Благодаря им я смогла привезти Atomic Hooligan, Freestylers Адама Фриленда, Evil9 и многих других моих кумиров, с чьей музыки я начинала. Английского языка тогда, повторюсь, я не знала вообще. Но это было неважно — важно, что меня перла эта музыка. Английский я учила по переписке с английскими букинг-агентами, я копировала в отдельные файлы их слова и обороты, набрала собственный словарь букинга и могла говорить, писать, понимать все, что касалось выступления артистов. Но общаться с артистами не могла еще несколько лет, так как это уже был совсем другой словарь. Но очень хотела, поэтому сама купила курс обучения и уехала в Лондон на курсы повседневного английского, но мне там не понравилось. И спустя неделю я зависла дома у Доминика из Stanton Warriors, который убедил меня, что в обычном общении с ним я узнаю больше.

Я всегда мечтала о том, чтобы собрать рядом с собой творческих людей, проактивных персонажей, что они будут верить в то, что все выдуманное нами возможно, и, самое главное, они будут действовать. Это было больно! Я очень много обжигалась, и мне понадобились годы на то, чтобы понять, что нельзя ждать от других того же, что требуешь от себя. Дверь открывается изнутри, и если человеку не нужно, если он не видит возможностей роста, если ему и так хорошо, то я не должна быть тем, кто открывает его возможности и расширяет горизонты. Я тут, чтобы делать, творить, создавать. И направила мои силы и эмоции на это.

Первые 15 лет In Beat We Trust прошли под лозунгом «сообщество художников, дизайнеров, музыкантов…». Из этого я потом сделала вывод, который можно сформулировать примерно так: Саша, не делай за других их дела, создавая иллюзию, что это сделали они. Это тормоз всех процессов. Но я продолжала тормозить годами! Я изо всех сил старалась создать сообщество из таких же, как я, делать свою культуру, где каждый причастный проактивен.

Об эволюции брейкбита за последние десятилетия

Я не музыкальный критик, я не разбираюсь в происходящей эволюции, поэтому буду говорить со своего ракурса, поделюсь своими наблюдениями за происходящим. В начале двухтысячных случился массовый прорыв брейкбита и брейкса. То есть я сейчас буду говорить о периоде в 25 лет, том времени, когда я уже была в теме.

В этой области было два пика: один случился в 2005 году, другой в 2010-м. Тогда на всех мировых фестивалях обязательно был танцпол с брейксом. Это был новый поток музыкантов из Англии, Австралии, Германии, Венгрии, конечно же, России. Плюс интересную музыку делали люди, которые состоялись еще в 1990-е, такие артисты, как The Crystal Method, Fatboy Slim, The Prodigy, Вестбам. Тогда в этой музыке происходило столько интересного, что она по вниманию к себе обходила драм-н-бейс.

В какой-то момент произошло перенасыщение, на волне популярности активно начали делать брейкс-бутлеги на поп-музыку, брейкс начал терять себя.

С появлением цифровых технологий, с уходом виниловых пластинок, появлением цифровых релизов изменилось все. Так как сводить стало намного проще, ведь артист имеет возможность максимально подготовить свой сет заранее, скорость этой сводки ускорилась, и теперь не нужно было писать долгие треки. Все это колоссально изменило музыкальный продакшен и еще сильнее ослабило брейкс. Кругом все писали брейкс, открывались профильные лейблы, заливали плохо прописанные сырые биты с заезженными семплами на сайты цифровых дистрибьюторов. И вся музыка постепенно становилась похожей друг на друга, словно однояйцевые близнецы. Музыка, простите меня за тавтологию, перестала быть музыкальной. Пока у испанцев все цвело, англичане из брейкса перекинулись в дабстеп, в итоге самые сильные вовремя ушли из этого жанра. Самый яркий пример — это Мартен Хегер из Boogie Army, в свое время Мартин писал очень классный брейкбит, затем ушел в бейс-хаус, а теперь входит в двадцатку топовых диджеев DJmag и тусит с Давидом Гета. Или Том Петайс, который был известен по брейкс-дуэту CTRL-Z, а потом стал писать дабстеп как Skism.

Выход на мировую сцену

Здесь я больше всего благодарна Вестбаму и Харди Харду. Любопытно, что с каждым из них я познакомилась отдельно, но потом оказалось, что они живут рядом, студия у них общая, они там писали свои треки. С Вестбамом я познакомилась, когда еще работала в Contrforce, занималась букингом и логистикой артистов. И я сопровождала Вестбама во время одного из его выступлений на Mayday. Максимилиан (настоящее имя Вестбама) пришел послушать мое выступление, проникся, после подошел ко мне и сказал: «Ты же новая Маруша!» Я тогда и не знала, кто это, но потом навела справки, и, честно признаюсь, мне, девочке в широких штанах и на хип-хопе, ее зеленые брови не понравились. Но это неважно — важно было то, что так я познакомилась с Вестбамом.

С Харди Хардом мы познакомились на вечеринке в Уфе, в клубе «Огни Уфы». Я выступала после него, он же в восторге копался в моей сумке с пластинками, после этого познакомились, нашли общий язык. Не помню, кто меня пригласил и почему я к ним приехала, но факт в том, что я оказалась в студии Вестбама и Харди Харда. Потом последовал совместный тур по Европе под брендом Electric Kingdom. Они взяли меня на место Lexi & K-Paul. Потом мы создали совместный лейбл, я рисовала обложки для пластинок, мы писали музыку — и в таком режиме пролетело лет пять. За эти годы я имела честь поработать не только с этими двумя продюсерами, но еще и выпустить треки с Баста Раймсом, Африкой Бамбаатой и Африкой Исламом. И это все благодаря Вестбаму и Харди Харду.

Африка Ислам в те годы жил в Берлине, мы вместе в студии работали над треком Minimal, который стал для меня прорывом! После этого я оторвалась от парней, и гастроли теперь занимали не только выходные — я буквально поселилась в самолетах и отелях. Я побывала везде: в Австралии, Новой Зеландии, доехала даже до Тасмании. Проехалась с туром по Китаю, а уж про страны шенгенской зоны и говорить нечего.

О современности

In Beat We Trust я занимаюсь уже 23 года, и это моя работа, одна из многих, конечно же, но это дело, которое за все эти годы ни на сутки не пропадало из моего ежедневника. Дела есть, идеи есть, планы и новые цели. Конечно, сейчас это не 10−15 мероприятий в год, это 4−5, но марку IBWT держит, а я успешно реализую себя в других сферах эвент-индустрии, работая фактически в режиме нон-стоп. Кстати, скоро упакую в соцсетях мое эвент-агентство NOT-A, столько интересных кейсов сделали. Летом запустим сайт, пусть в нем и нет особой нужды, так как заказы по рекомендации приходят. Думаю, настало время поделиться реализованными кейсами от моего личного бренда Alexandra Waks.

Что же касается IBWT, то вокруг него уже сложилась своя мини-вселенная с подрядчиками, которые закрывают все технические направления. Handmade décor — в этом наша сила, это, кстати, визитка IBWT. У нас всегда много деталей, много красивых мелочей. У нас даже райдеры от команды DORBO, они тоже набрасывают стиль IBWT, особый респект хочется выразить DEE & BURDA.

У нас есть и собственный лейбл IBWTmusic, который существует около 12 лет. Последние пять лет им занимается DJ Detach, и я очень довольна тем, как он ведет дела. Мы много внимания сейчас уделяем русским продюсерам, помогаем им с релизами.

Lady Waks сегодня

Lady Waks сегодня — это бренд, это марка, это очень большая часть меня, частица Александры Вакс. Я по-прежнему, как и в детстве, верю в чудеса, выдумываю идеи, про которые мне все вокруг говорят, что это не сработает. Но меня прет, я стараюсь реализовать задуманное, пусть и не все получается. Но тот глобальный опыт, который я приобрела, и те возможности, которые я имею, сегодня я применяю для развития электронной музыки в России — задаю стиль, организуем мероприятия. В общем, план — делать!